Учение о браке остается, вероятно, наименее богословски разработанным в Православии в сравнении с другими таинствами. На Западе оно изучено гораздо детальнее, но подход западных христиан к проблеме брака отличается от восточного подхода столь сильно, что трудно даже говорить о едином христианском богословии по этому предмету. Кроме того, разное на Востоке и Западе учение о таинстве вообще, отсутствие четкой терминологии и изначальных дефиниций, смешение воедино богословских, аскетических, психологических, житейских и правовых проблем запутывает вопрос настолько, что обсуждение темы брака ведется скорее на экзистенциальном уровне, а до богословия часто и не поднимается. Поэтому необходимо начать с некоторых общих пояснений и определений.

Сознавая, что весь мир Божий, сотворение человека, его жизнь, смерть и воскресение остаются тайной и являются таинством в том смысле, что существуют только благодаря благодати Божией, мы все же обычно подразумеваем, что таинство в обычном богословском смысле - это особое действие благодати Святого Духа в новозаветной Церкви, которое рождает в новую жизнь, соединяет с Богом, наполняет новой благодатной силой, дает новое качество жизни, направляет ее к спасительной цели. Брак сам по себе во многом удовлетворяет описанному пониманию таинства и уже в раю явился даром Божиим Адаму. В этом падшем мире брак эмпирически воспринимается каждым неиспорченным человеком тоже как благодатный дар любви и полноты. И в Ветхом Завете брак нередко так воспринимался. Кроме того, брак не является чем-то новым, но продолжает оставаться нормальной формой человеческой жизни, поэтому в начале христианской эры не было какого-либо специального чина или сакраментального действия, совершающего брак. Если язычник для того, чтобы стать христианином и членом Церкви, должен был креститься и миропомазаться, чтобы стать клириком, - быть рукоположенным, то, по слову священномученика Игнатия Антиохийского, "надлежит желающим жениться и выходить замуж вступать в брак с согласия епископа, чтобы брак был о Господе, а не по плоти" . В остальном все было, как обычно, - они заключали брачный договор, как полагалось в Римской империи, праздновали свадьбу в соответствии с местной традицией. Автор послания к Диогнету (около половины второго века) пишет: "Христиане не отличаются от прочих людей ни страною, ни языком, ни житейскими обычаями... Они вступают в брак, как и все, повинуются постановленным законам, но своей жизнью превосходят самые законы" . Вначале не было четких формулировок догматов, канонизированных чинопоследований, не было и ясного учения о том, чем христианский брак отличается от нехристианского. Очевидно, что добродетельной жизнью, христианской любовью, но онтологическое учение апостола Павла о христианском браке не могло быть сразу осознано во всей его гениальной глубине. В третьем веке Тертуллиан свидетельствует о том, что в Церкви браки совершались во время евхаристии весьма торжественно. В дальнейшем на Востоке богословское учение о браке не было достаточно разработано, а на Западе богословие брака так и не преодолело зависимости от римского наследия и разноголосицы ранних авторов.

Православное учение о браке имеет своим первым источником относящееся к "ягвистской традиции" повествование Священного Писания (Быт.2:7-25). В отличие от всех других дней творения Господь Бог, создав человека, сначала не выразил удовлетворения сотворенным, но сказал: "не хорошо быть человеку одному" и сотворил ему жену. Только после этого человек оказался совершенным настолько, что получил Божие благословение. Об этом говорит относящийся к так называемой "священнической традиции" текст (Быт.1:27-31), датируемый более, чем на 400 лет, поздним временем по сравнению с (Быт.2). Имея одну природу, одухотворенную Богом, мужчина и женщина в раю "уже не двое, но одна плоть" (Быт.2:24, Мф.19:6; Мк.10:8). Но если бы брак соединял мужа и жену только по плоти, то это означало бы, что души их остаются врозь, разделенными, что немыслимо для бессмертной жизни в раю тех, кто "уже не двое". Таким образом, брак дарован Богом человеку еще в раю как единственная и совершенная форма его бытия.

В браке, в устроении первой человеческой семьи обнаруживаются богоподобные ипостасные свойства составляющих ее лиц: не рожденный, но рождающий отец (Адам), созданная из его ребра жена, она же - вынашивающая плод мать (Ева), и рождаемое дитя (сравним учение о Св. Троице - нерожденный, но рождающий Бог Отец, исходящий от Бога Отца Бог Дух Святой, возгревающий Отчее творение, и рождаемый Бог Сын).

"Бог есть любовь" (1Ин.4:16), и в тайне бытия Божия любовь познается в единстве трех Лиц Святой Троицы; подобно этому брак есть единство в любви той жизни, которая дарована человеку, созданному Богом по образу и подобию Своему (Быт.1:27) из праха земного (Быт.2:7).

Три лица Святой Троицы имеют одну божественную сущность, но не поглощают друг друга; три человеческие личности (считая ребенка), становясь в браке взаимопроникновенными и объединенными, не исчезают и не поглощают одна другую.

Однако, богоподобной, но тварной природе человека присущ половой дуализм, совершенно чуждый первообразу - Святой Троице. Человеческий род представляется множеством разнополых личностей. Окрашивая собой ту или иную личность, свойства пола тем не менее не являются личностными свойствами, они не могут разделить единую природу человека на две природные "подгруппы". Если бы это было так, то Христос, воплотившись, мог бы исцелить только мужскую, а не единую человеческую природу. То, что природа мужской и женской половин человеческого рода едина, видно и из того, что пол ребенка определяется мужской половой клеткой, а женщина одинаково вынашивает ребенка и мужского, и женского пола. Половой дуализм, будучи, таким образом, расщеплением единой человеческой природы на две половины, предопределяет стремление человека к браку как к средству достижения в единстве полноты, красоты, гармонии и богоуподобления. По мере достижения единства половая дифференциация постепенно исчерпывает себя, и в браке актуализируются богоподобные ипостасные свойства, осуществляется присущее тварной человеческой природе стремление к развитию, совершенствованию, совершенному богоуподоблению.

Замысел Божий о райском браке затемняется и даже в значительной степени утрачивается в грехопадении Адама и Евы с изгнанием их из рая и отъятием у них бессмертия. Теперь смерть одного супруга разрывает единый организм семьи, т.к. смертью разрывается единство души и тела человеческой личности. Кроме того, в падшем человеке оскудевает любовь, темные, греховные страсти оскверняют брак блудной похотью, властными вожделениями, делают его средством достижения земных целей. Вместе с грехом в жизнь супругов приходит страдание, вместе с плотской похотью и всевозможными страстями - неверность, полигамия. Утратив бессмертие, поработившись греху, человек не может сохранить и живую веру в загробную, вечную жизнь. Представление о единственности брака, о вечном единстве супругов заменяется на более понятный и близкий образ земного счастья, благополучной семейной, супружеской жизни, удовлетворяющей естественные потребности человеческой природы. В то же время блудная страсть, сопутствующая падшему человеческому естеству, делается орудием мучения, и сама мысль о плотском союзе с представителем иного пола часто становится ненавистным искушением для тех, кто ищет чистоты и бесстрастия. В контексте напряженного эсхатологического ожидания, особенно свойственного первым христианам, брак нередко воспринимался как некая неизбежная, вынужденная уступка человеческой немощи, оправдываемая лишь тем, что род человеческий все же еще следует продолжать.

Боговоплощение Христово открывает человечеству возможность возвращения к Богу, путь к благодатному богосыновству. В Церкви Христовой человеческая жизнь приобретает новое качество, в частности, заново освящается брак. Величайшее достоинство брака свидетельствуется первым чудом Спасителя на браке в Канне Галилейской (Ин.2:1-11), имеющим смысл благословения. Христос возвещает учение о бессмертной душе человека, о будущем воскресении, что с новой силой ставит принципиальный для догматического учения о браке вопрос: имеет ли брак продолжение после смерти? Поскольку человек в раю создан бессмертным, то и брак первоначально подразумевает вечное единство мужа и жены. В соответствии с этим представлением в предпоследней молитве чина венчания содержится прошение: "восприми венцы их в Царствии Твоем нескверны, и непорочны, и ненаветны соблюдали во веки веков". Христово благовестив, обновляя райское призвание человека и возводя его на новую, еще большую высоту, нигде не учит, что брак существует только в этой земной жизни и после смерти аннулируется. Ответ Христа саддукеям: "В воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы на небесах" (Мф.22:30), утверждает лишь, что брак, в понимании саддукеев имеющий целью произведение потомства, после воскресения уже не будет существовать. Однако учение о вечности брака со всеми вытекающими из него ограничениями особенно трудно принять падшему человечеству. Если брак заключается навечно, то это значит, что он должен быть единственным. Евангелисты Матфей (5:32; 19:3-12,), Марк (10:5-12) и Лука (16:18) повествуют о беседе Господа Иисуса Христа с фарисеями и учениками о запрещении развода, кроме того случая, когда он инициируется невинной стороной вследствие прелюбодеяния, совершенного другой стороной. В этом случае развод становится констатацией того, что брака уже нет, но жениться на разведенной - значит прелюбодействовать. Христово слово: "что Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мф.19:6), соединенное с установлением вечного брака в раю и с верой в бессмертие душ смертных людей, говорит о том, что брак по замыслу Божию не прекращается смертью, хотя в воскресении и преображении станет другим (Мф.22:23-30). Новое достоинство браку сообщается в его воцерковлении, которое происходит с вхождением супругов в Церковь, где начинается новая праведная жизнь, приводящая их после смерти в Царство Небесное, где их брак вновь обретает утраченную в грехопадении святость и вечность. Этим определяется сущность христианского таинства брака: будучи заключен в Церкви, он получает дар благодатной любви и благодатную возможность быть святым и вечным в Царстве Божием.

Брачный пир, брак Агнца, Жених церковный - образы, часто используемые в Новом Завете для изображения отношений Господа Иисуса Христа и тех, кто последовал за Ним. Нигде сущность брака, супружеской любви и семейных отношений не были поняты так высоко и глубоко, как в Послании апостола Павла к Ефесянам, формулирующем основы христианского богословия брака. Утверждая благодатную природу любви христианских супругов, апостол Павел говорит: "потому что мы члены Тела Его (Христа), от плоти Его и от костей Его" (Еф.5:30). Достоинство христианского брака - малой церкви вытекает из укорененности его в Церкви Христовой. Более того, каждый христианин и христианка, будучи членами Церкви, благодатно уневещиваются Христу, т.к. Церковь есть Невеста Христова, и, таким образом, брак есть образ спасения во Христе для каждого человека. Способность человека соединиться со Христом для достижения полноты, гармонии, совершенства и спасения была предусмотрена и прообразована Богом еще в раю, когда жизнь Адама была устроена в форме брака. Если человеческий брак после грехопадения перестал достигать в земной жизни полноты своего предназначения и может быть "исцелен" по мере вхождения в Церковь, то в случае достижения супругами Царства Божия их брак преображается в таинственное единство в любви со Христом и друг с другом. Во Христе и в Церкви, в Царстве Божием разделенное соединяется, неполное восполняется, единство супругов становится их полной взаимопроникновенностью, не лишающей их личного бытия.

Слова апостола Павла к Ефесянам, уподобляющие брак союзу Христа и Церкви: "Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя... тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви" (Еф.5:25-28,32) придают браку еще и евхаристическое измерение, т.к. супружеская любовь, как и созидающая Церковь любовь Христова, должна иметь крестную, жертвенную природу, стремление искупить, освятить и очистить друг друга, в святости созидая таинственное и глубочайшее единство. Это учение о браке подразумевает абсолютную моногамию, без которой богоподобное совершенство было бы невозможно, как невозможно и уподобление мужа и жены Христу и Церкви. Утверждение о вечности христианского брака также вытекает из его сообразности тайне Христа и Церкви.

По мнению св. Ефрема Сирина и свят. Иоанна Златоуста, отношения Христа и Церкви прообразуются браком Адама и Евы. Слова книги Бытия "Потому оставит человек отца своего и матерь свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть" (Быт.2:24) прообразуют вольное оставление Христом Своего небесного Отца и Своей Матери на земле, чтобы придти к Своей невесте-Церкви, отдать Себя за нее на крестные страдания и смерть и соделать ее Своим телом.

Это высокое учение не могли сразу вместить даже ближайшие ученики Спасителя, хотя потом оно становится апостольским правилом для тех, кто решился служить Господу в священном сане . Единственность и чистота брака необходимое условие для рукоположения и священнослужения (1Тим.3:2,12; Тит.1:6). Однако многие христиане в первом веке, как и в последующие времена, не могли вместить идеал христианского брака, и апостол Павел разрешает вступать в брак овдовевшим, чтобы не разжигаться страстью блуда (1Кор.7:8-9). Христианская норма здесь сильно снижается. Второй брак всегда считался уступкой немощи, требующей покаяния, но в Священном Писании Нового Завета он все же не приравнивается к обычному прелюбодеянию, хотя является нарушением верности умершему супругу. Очевидно, что вторым браком разрушается восстановленный Христом замысел Божий о райском браке: первый брак после смерти одного из супругов нарушен оставшимся в живых, второй брак требует покаяния и воцерковления - второбрачные супруги по церковному правилу подвергаются епитимии и отлучаются от участия в Евхаристии на один год для очищения в подвиге христианской жизни, который один только может вернуть надежду на Царство Божие. Пастырская икономия апостола Павла в вопросе о возможности второго брака соотносится с действовавшим тогда законом и дохристианским пониманием брака лишь в его земном, плотском измерении, что подчеркивает компромисс с существующим уровнем сознания недавних язычников, еще не успевших уразуметь высоту евангельского учения. Апостол уговаривает своих пасомых: "Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия" (1Кор.7:39-40).

Казалось бы, что, будучи установлен Богом в раю и возрожден Господом Иисусом Христом в Новом Завете в превосходном достоинстве, брак не требует какого-либо оправдания или одобрения. Однако, как бы в противоположность сказанному, апостол Павел говорит: "...хорошо человеку не касаться женщины. Но во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа" (1Кор.7:1-2). Видимое на первый взгляд противоречие в действительности является мнимым, т.к. просто выражает двойственное отношение к браку, которое сохраняется навсегда даже и в творениях святых отцов, причем эта двойственность иногда доходит до крайности. С одной стороны, библейское повествование описывает замысел Божий о человеке в раю и райское устроение его жизни в браке до грехопадения Адама и Евы. Христос приходит воздвигнуть падшего Адама, воскресить его, вернуть ему бессмертие и даровать ему достоинство, более высокое, чем он имел от начала. В Послании к Ефесянам апостол Павел прозревает тайну нашего спасения, тайну Христа и Церкви, прообразуемую замыслом Божиим о человеческом браке. С другой стороны, в послании к Коринфянам апостол Павел, движимый пастырской заботой о нравственной жизни вновь обращенных христиан, обращается к наличной действительности, которая в брачной жизни далеко еще не достигает христианского идеала. Также и всегда в истории Церковь, возвещая идеальную евангельскую норму, в то же время оставалась на почве реальности и, совершая дело церковного домостроительства, говорила с людьми на доступном им языке, обсуждала волнующие их проблемы, использовала их понятия и образы. Да и сами апостолы, так же, как и последующие учители Церкви, хотя и обильно облагодатствованные дарами Святого Духа, были все же людьми своего времени, имели свои радости и скорби, соединяли с божественной истиной свои человеческие чаяния, надежды, свое понимание переживаемых обстоятельств.

Апостол Павел, а за ним и святые отцы Церкви, развивая христианское богословие брака, не могут уйти от вопросов, которые ставит перед ними жизнь народившихся церковных общин, а потом - медленно воцерковляющихся народностей. Нужно ли вступать в брак в виду быстро приближающегося (как казалось первым христианам) второго пришествия Господня? Что делать с многочисленными вдовами, малоспособными к сохранению целомудренной жизни? Отдавать ли замуж своих дочерей, если то и дело возникают кровавые гонения, а достойных христианских браков очень мало? Как относиться к браку, если действует очень далекое от христианства римское брачное законодательство, если повсеместный обычай рассматривает женщину, как существо низшего сорта? И многие другие проблемы требуют неотложного совета, доступного пониманию вопрошающих и посильного для выполнения в жизни. Таким образом, еще в Священном Писании определяются две точки зрения на брак: одна - богословское осмысление замысла Божия о человеке, относящаяся к христианской антропологии, другая - церковное домостроительство, пастырское окормление новых чад Церкви, требующее ответов на насущные вопросы современной им жизни с учетом духовных и иных возможностей пасомых.

Если нравственность имеет своим источником веру в Бога, и Церковь является школой нравственности, то христианский брак и семья становятся той институцией в земной человеческой жизни, где любовь и христианские нравственные нормы актуализируются прежде всего. В падшем мире, где все искажено греховными страстями и преступлением, где глубочайшим образом повреждена сама человеческая природа, брак и семья все же остаются той цитаделью, где хранится и действует любовь, где из поколения в поколение передается жизнь, где воспитывается совесть, взращивается вера. Все нечистое, скверное, страстное в христианском браке попаляется и поглощается огнем подвига и самоотвержения. Если главным содержанием и целью богоустановленного брака вообще является достижение единства, полноты, гармонии во взаимной любви, то в христианском браке все перечисленное осуществляется в совместном стремлении в любви ко Христу, в любви во Христе друг к другу, в рождении для Бога и воспитании Ему новых чад Церкви, в общем служении ближним. Подлинная супружеская любовь противоположна скверне, нечистоте, греху. Христианский брак утверждает целомудрие, в подвиге семейной жизни брак становится школой любви, воздержания, веры и смирения. Влюбленность уходит, но любовь в христианской семье бесконечно возрастает, очищаясь от страстности и душевности, приобретая благодатную духовность. "Если ты еще не сопрягся плотию, не страшись совершения; ты чист и по вступлении в брак" , - говорит св. Григорий Богослов, указывая на целомудрие и чистоту христианского брака. В действительности такой христианский брак оказывается реальным средоточием радости, счастья, нерушимой любви и высокой духовности.

Сотворив Адама и Еву в раю, Господь сказал им: "плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над... всяким животным" (Быт.1:27-28). Человечеству дается неразрывно связанная с рождением потомства творческая способность соработничества Богу. Именно наполняя, населяя землю, человеческий род может реализовать повеление Божие обладать ею. Рождение потомства не является главной и единственной целью брака, но оно тесно и естественно связано с ним. Брак будет целомудренным только тогда, когда человек сохраняет целым, неповрежденным замысел Божий о нем. Плотское единство супругов по этому замыслу естественно связано с подвигом рождения ребенка. Этим подвигом, который немыслим без самоотверженной любви, без самопожертвования родителей, очищаются от страстей и похотей брачные узы супругов. Поэтому Церковь устами святителя Василия Великого, отцов ряда поместных и пято-шестого Вселенского собора (правило 91) объявляет ухищрения с целью воспрепятствовать рождению детей при плотском соединении супругов смертным грехом.

Православное учение о браке разделяет так называемый естественный брак после грехопадения и таинство брака, понимаемое как возвращение браку его благодатной природы, вечности, сообщение ему еще более высокого достоинства, чем он имел в раю, в уподоблении единству Христа и Церкви. Это облагодатствование брака совершается Церковью через Ее благословение и, главным образом, - через укоренение брака, новой семьи в церковной жизни. Чинопоследование таинства брака развивается постепенно, и со временем требование укорененности брака в евхаристической жизни Церкви заменяется в сознании многих совершением чина венчания, отделенного от евхаристии и приобретшего во время правления императора Льва Мудрого дополнительный смысл государственного узаконения брака. Чин венчания, совершаемый в отрыве от требования евхаристической церковной жизни брачующихся, приобретает характер обряда, снижающего православное учение о таинстве.

На Западе брак, еще со времен древнего Рима определяемый как договор между брачующимися, сам по себе стал истолковываться христианами как таинство, привлекающее благодать. Совершителями таинства при этом являются сами вступающие в брак, церковный же характер брак приобретает в связи с тем, что брачный договор заключается перед лицом Божиим. Это сообщает католическому браку свойство нерасторжимости - обещание, данное перед Богом, не может быть отменено. Но договор остается действительным только до тех пор, пока живы обе заключившие его стороны. Со смертью одной из сторон договор теряет силу. Отсюда у католиков категорический запрет на разводы, но вполне доброжелательное отношение к второбрачию. В понимании католиков брак - земное состояние и после воскресения продолжения не имеет. Правда, на Втором Ватиканском соборе учение о браке как о договоре декларативно заменяется на идею брачного союза. Тем не менее, "Codex luris Canonic!" утверждает: "между крещеными не может состояться такой действительный брачный договор, который тем самым не был бы таинством" . Это значит, что понимание таинства брака как договора все же остается со всеми вытекающими из него следствиями. До Тридентского собора были распространены и признавались "тайные браки", которые заключались самими брачующимися без церковной общины и без священника. Тридент в декрете Tametsi положил конец этому обычаю, но Катехизис Католической Церкви настаивает: "В Латинской Церкви обычно считается, что сами супруги как служители благодати Христовой взаимно даруют друг другу таинство Брака, выражая перед Церковью свое согласие" .

Примечания
1. Свщм. Игнатий Антиохийский "Послание к Поликарпу Смирнскому", 5 // Письма мужей апостольских. М., Изд. совет Русской Православной Церкви, 2003. стр.310.
2. Там же.
3. Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-историйского. СПб. 1911. Т.I, Правило 17. стр.78.
4. Свят. Григорий Богослов. "Слово 40 на святое крещение" // Творения иже во святых отца нашего Григория Богослова, архиепископа Константинопольского. Изд-во П.П. Сойкина. Т. 1. стр. 554.
5. Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-историйского. Т.I, Правило 91 VI Вселенского Собора. СПб, 1911. стр.583.
6. Codex luris Canonici. Vatican City , 1983.
7. Катехизис Католической Церкви. М.: Рудомино, 1996.

ТАИНСТВО ХРИСТИАНСКОГО БРАКА

Брак есть таинство, в котором при свободном, пред священником и Церковью обещании женихом и невестою взаимной супружеской верности, благословляется их супружеский союз, во образ духовного союза Христа с Церковью и испрашивается им благодать чистого единодушия к благословенному рождению и христианскому воспитанию детей.

(Православный катехизис)

Христианский брак есть освящаемый Церковью добровольный и основанный на взаимной любви пожизненый союз мужчины и женщины.

Это не просто образ, обычай или традиция, но Таинство, в котором супруги от Бога через священнослужителей получают особую благодатную силу и способность хранить любовь, супружескую верность, терпение. И многие на своем опыте знают, что собственно человеческих сил на это не хватит.

Конечно, Таинство не является, так сказать, автоматической гарантией. От человека требуется искреннее желание, от сердца идущее намерение обожествить свой брак, жить доброй жизнью...

Брак - просвещение и, одновременно, - тайна. В нем происходит преображение человека, расширение его личности. Человек обретает новое зрение, новое ощущение жизни, рождается в мир в новой полноте. Только в Браке возможно полное познание человека, видение другой личности. Это познание и жизнь дает то чувство завершенной полноты и удовлетворения, которое делает нас богаче и мудрее.

Всеблагий Бог создал из праха земного человека и, одарив его вечным дыханием жизни, поставил владыкой над земным творением. По всеблагому замыслу Своему Господь создал из ребра Адама жену его - Еву с тем, чтобы она была ему помощницей и чтобы они будучи двумя, составляли одну плоть (Быт. 2.18, 21-24).

И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычействуйте над всеми тварями (Быт. 1, 28). И они пребывали в Едеме до грехопадения, когда, преступив заповедь, соблазненные лукавым искусителем, были изгнаны из рая. По благому приговору Создателя Ева соделалась спутницей на многотрудном земном пути Адама, а через многоболезненное чадородие свое, - праматерью человеческого рода. Первая человеческая чета, получив от Бога обетование об Искупителе человечества и Попрателе главы вражьей (Быт. 3, 15), была и первой хранительницей спасительного предания, которое затем, в потомстве Сифа, переходило живительным таинственным потоком из рода в род, указуя на ожидающееся пришествие Спасителя.

Господь Иисус Христос, пришедший на землю в том числе и для того, чтобы возродить в человеческом обществе Богом установленные нравственные начала, позаботился и о восстановлении брачного союза. Своим присутствием на браке в Кане Галилейской Господь благословил, освятил брак и именно на нем совершил Свое первое чудо.

Несколько позже Господь разъясняет евреям истинное значение брака. Ссылаясь на слова Писания о единении мужа и жены, Господь в самой решительной форме подтверждает принципиальную нерасторжимость брака, говоря: «Так что они (муж и жена) уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает!» Саддукеи же продолжают вопрошать Спасителя: «Как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться с нею? » На что Господь так отвечает им: «Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так; но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует» (Мф. 19, 3-9). Иными словами, человек, вступив в брак, обязан пребывать в нем. Нарушение супружеской верности есть нарушение воли Божией и поэтому тяжкий грех.

Брак - великая святыня и спасительное состояние человеческой жизни при правильном отношении к нему. Брак является основанием семьи. Семья есть малая Церковь Христова. В семье заключается смысл и цель брака. Современная боязнь семьи, страх иметь детей есть следствие малодушия, источник неудовлетворенности и тоски в браке. Христианское воспитание детей составляет задачу и радость семьи, дает смысл и оправдание браку.

Но и при бездетности супругов брак не теряет своего смысла, облегчая супругам, при взаимной любви и взаимной помощи, проходить путь христианской жизни. Апостол Петр в своем Первом послании наставляет жен подражать жизни древних праведных жен, быть примером кротости; мужей наставляет обращаться благоразумно со своими женами, как с немощным сосудом, оказывая им честь как сонаследницам благодатной жизни (1 Пет. 3, 7).

Апостол Павел в Первом послании к коринфянам так пишет относительно брачных обетов:

«Вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, - если же разведется, то должна оставаться безбрачной, или примириться с мужем своим, - и мужу не оставлять жены своей. Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, а жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы» (1 Кор. 7-14).

Тайна счастья христианских супругов заключается в совместном исполнении воли Божьей, соединяющей их души между собой и со Христом. В основе этого счастья - стремление к высшему, общему для них предмету любви - Христу - все к себе влекущему (Ин. 12, 32). Тогда и вся семейная жизнь будет направлена к Нему, и упрочится соединение сочетавшихся. А без любви к Спасителю никакое соединение не прочно, ибо ни во взаимном влечении, ни в общих вкусах, ни в общих земных интересах не только не заключается истинная и прочная связь, но, напротив, нередко все эти ценности вдруг начинают служить разъединению. Христианский брачный союз имеет глубочайшее духовное основание, которым не обладают ни телесное общение, ибо тело подвержено болезням и старению, ни жизнь чувств, переменчивая по природе своей, ни общность в области общих мирских интересов и деятельности, «ибо проходит образ мира сего» (1 Кор. 7, 31). Жизненный путь христианской супружеской четы можно уподобить вращению Земли с ее постоянным спутником Луною вокруг Солнца. Христос - Солнце правды, греющее детей Своих и светящее им во тьме.

«Преславно иго двух верующих, - говорит Тертуллиан, - имеющих одну и ту же надежду, живущих по одним правилам, служащих Единому Господу. Вместе они молятся, вместе постятся, взаимно поучают и увещевают друг друга. Вместе они в Церкви, вместе за Вечерей Господней, вместе в скорбях и гонениях, в покаянии и радовании. Христу они приятны, и Он ниспосылает им мир Свой. А где двое во имя Его, там нет места никакому злу».

В таинстве брака жених и невеста, соединенные любовью и взаимным согласием, получают благодать Божию, освящающую их брачный союз в образе союза Христа с Церковью для супружеского счастья, для благословенного рождения и христианского воспитания детей. Через эту благодать брак становится честен и ложе супружеское непорочно (Евр. 13, 4). В знак святости брака даются жениху и невесте зажженные свечи. Берутся со св. престола перстни и возлагаются на руки брачующихся в знак их взаимного согласия; непорочность их жизни три раза венчается церковными венцами: «Господи Боже наш! славою и честию венчай их». В память первого чуда, совершенного Господом Иисусом Христом на браке в Кане Галилейской, дается брачующимся 3 раза пить вино из одной чаши, чтобы они по образу этого делили между собой радость и горе, вместе несли крест жизни. Наконец, три раза во имя Пресвятой Троицы брачующиеся обводятся около аналоя «образом круга», знаменуя этим нерасторжимость, вечность брачною союза, так как круг означает вечность: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6), чему препятствует и святость брачного союза, так как муж соединяется с женой так же нерасторжимо, при условии верности супругов, как и Христос с Церковью (Еф. 5, 23-25), потому св. ап. Павел и называет брак «тайной великой» (Еф. 5, 32), потому с другой стороны, по слову Господа (Мф. 19, 9), прелюбодеяние и служит основанием для развода, ибо через неверность одного из супругов святость брака нарушена, он осквернен и трудно восстановить его прочность, как в однажды разбитом сосуде.

ИСТОРИЯ БРАЧНОГО ОБРЯДА

Брачный обряд имеет свою древнюю историю. Еще в патриархальный период Брак считался особым установлением, но о брачных обрядах того времени мало что известно. Из истории женитьбы Исаака на Ревекке мы знаем, что он предлагал своей невесте подарки, что Елеазар совещался с отцом Ревекки относительно ее замужества, а затем был устроен брачный пир. В позднейшие времена истории Израиля брачные церемонии получили значительное развитие. Придерживаясь патриархального обычая, жених в присутствии посторонних лиц должен был прежде всего предложить невесте подарок, обыкновенно состоявший из серебряных монет. Затем приступали к заключению брачного договора, которым определялись взаимные обязательства будущих мужа и жены. По окончании этих предварительных актов следовало торжественное благословение брачащихся. Для этого устраивалась особая палатка под открытым небом: сюда являлся жених в сопровождении нескольких мужчин, которых евангелист Лука называет «сынами брачными», а евангелист Иоанн - «друзьями жениха». Невеста же являлась в сопровождении женщин. Здесь их встречали приветствием: «Да будет благословен каждый, приходящий сюда!» Потом невесту обводили три раза вокруг жениха и ставили по правую сторону от него. Женщины покрывали невесту толстым покрывалом. Затем все присутствующие обращались к востоку; жених брал невесту за руки и они принимали ритуальные благопожелания от гостей. Приходил раввин, покрывал невесту священным покрывалом, брал в руку чашу с вином и произносил при этом формулу брачного благословения.

Жених и невеста пили из этой чаши. После этого жених брал золотое кольцо и сам надевал его на указательный палец невесты, произнося при этом: «Помни, что ты сочеталась со мною по закону Моисея». Далее прочитывался брачный контракт в присутствии свидетелей и раввина, который, держа в руках другую чашу с вином, произносил семь благословений. Новобрачные снова пили вино из этой чаши. В то же время жених разбивал первую чашу, которую он до этого держал в руке, о стену, если невеста была девицей, или о землю, если она была вдовой. Этот обряд должен был напоминать о разрушении Иерусалима. После этого палатка, в которой происходила брачная церемония, убиралась и начинался брачный пир - свадьба. Пир продолжался семь дней в память того, что Лаван некогда заставил Иакова работать в его доме семь лет за Лию и семь лет за Рахиль. В течение этого семидневного периода жених должен был передать невесте приданое и таким образом выполнить брачный договор.

При сравнении древнего брачного обряда с христианским бросается в глаза ряд сходных моментов, но главное то, что в христианском чинопоследовании Брака постоянно встречаются упоминания ветхозаветных праведников и пророков: Авраама и Сарры, Исаака и Ревекки, Иакова и Рахили, Моисея и Сепфоры. По всей видимости перед составителем христианского чинопоследования стоял образ ветхозаветного Брака. Другое влияние, которому подвергся в процессе формирования христианский брачный обряд, имеет своим истоком греко-римскую традицию. В христианстве Брак благословляется с апостольских времен. Церковный писатель III в. Тертулиан говорит: «Как изобразить счастье Брака, одобряемого Церковью, освящаемого ее молитвами, благословляемого Богом!»

Брачному обряду в древности предшествовало обручение, которое было актом гражданским и совершалось согласно местным обычаям и установлениям, насколько, разумеется, это было возможно для христиан. Обручение совершалось торжественно в присутствии многих свидетелей, которые скрепляли брачный контракт. Последний представлял собою официальный документ, определявший имущественные и правовые взаимоотношения супругов. Обручение сопровождалось обрядом соединения рук жениха и невесты, кроме того жених дарил невесте кольцо, которое было изготовлено из железа, серебра или золота - в зависимости от состоятельности жениха. Климент, Епископ Александрийский, во II главе своего «Педагога» говорит: «Мужчина должен дать женщине золотое кольцо не для внешнего украшения ее, но для того, чтобы положить печать на хозяйство, которое с тех пор переходит в ее распоряжение и поручается ее заботам».

Выражение «положить печать» объясняется тем, что в те времена кольцо (перстень), а точнее вправленный в его камень с вырезанной эмблемой, служил одновременно и печатью, которой запечатлевалась собственность данного лица и скреплялись деловые бумаги. Христиане вырезали на своих перстнях печать с изображением рыбы, якоря, птицы и других христианских символов.

Обручальное кольцо надевалось обычно на четвертый (безымянный) палец левой руки. Это имеет основание в анатомии человеческого тела: один из тончайших нервов этого пальца непосредственно соприкасается с сердцем, -по крайней мере, на уровне представлений того времени.

К X-XI вв. обручение утрачивает свое гражданское значение, и обряд этот совершают уже в храме, сопровождая его соответствующими молитвословиями. Но еще долгое время обручение совершалось отдельно от венчания и соединялось с исследованием утрени. Окончательное единообразие чин обручения получает лишь к XVII столетию.

Чин самого бракосочетания - венчания - в древности совершался через молитву, благословение и руковозложение епископа в храме во время литургии. Свидетельством того, что браковенчание вводилось в древности в чин литургии, служит наличие ряда совпадающих составных элементов в обоих современных чинах: начальный возглас «Благословенно Царство...» мирная ектения, чтение Апостола и Евангелия, сугубая ектения, пение «Отче наш...» и; наконец, общение чаши. Все эти элементы очевидным образом взяты из чинопоследования Литургии и ближе всего по своей структуре к чину литургии Прежде-освященных Даров.

В IV веке вошли в употребление брачные венцы, возлагаемые на головы брачащихся. На Западе им соответствовали брачные покровы. Сначала это были венки из цветов, позже их стали изготовлять из металла, придавая им форму царской короны. Они знаменуют победу над страстями и напоминают о царском достоинстве первой человеческой четы - Адама и Евы, - которым Господь отдал во владение все земное творение: «...наполняйте землю, и владейте ею...» (Быт. 1, 28).

ГЛАВНЕЙШИЕ ЦЕЛИ БРАКА

Первая и главная цель брака - это полная и нераздельная взаимная преданность и общение двух супружеских лиц: не хорошо быть человеку одному (Быт 2, 18) и оставит человек отца своего и матерь и прилепится к жене своей, и будете оба в плоть едину (Мф. 19, 5). Отсутствие в жизни брачующихся единства духовно-нравственных целей есть главная и основная причина несчастных браков.

По мысли святого Киприана Карфагенского, муж и жена получают полноту и цельность своего бытия в духовно-нравственном и физическом единении и взаимном восполнении одного личностью другого, что достигается в браке, когда мужчина и женщина действительно становятся одной нераздельной личностью и находят друг в друге взаимную поддержку и восполнение.

Вторая цель брака, на которую указывает Священное Писание, святые Отцы и Церковь в своих молитвах чина венчания, есть рождение и Христианское воспитание детей. И Церковь благословляет брак как союз, целью которого является деторождение, испрашивая в молитвах «доброчадие» и «о чадах благодать».

Брак в христианстве по учению святого Григория Богослова, хорош тогда, когда он соединяется с желанием оставить после себя детей, потому что чрез это восполняется Церковь Христова, умножается число благоугождающих Богу. Когда же он имеет в основе одно лишь стремление к удовлетворению плотской похоти, то «разжигает грубую (и ненасытную) плоть, обкладывает ее тернием и делает как бы путем к пороку».

Еще одна цель брака - предохранение от распутсва и сохранение целомудрия. Апостол Павел говорит: «во избежание блуда каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» (1 Кор. 7, 2). Хорошо, говорит, быть безбрачным, ради безраздельного служения Господу, «но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак, нежели разжигаться» (1 Кор. 7, 7-9) и впасть в распутство.

Всегда были порицатели брака, которые видели в нем скверну, нечистоту, препятствие к добродетельной жизни. Освящая христианский брак своим благословением, надевая на брачующуюся «венцы славы и чести», Церковь всегда осуждала порицателей супружеских отношений. Законный брак и рождение честны и нескверны, ибо различие полов образовано в Адаме и Еве для размножения человеческого рода. Брак есть«дар Божий и корень нашего бытия».

«Если бы брак и воспитание детей были препятствием на пути добродетели, - говорит Златоуст, - то создатель не ввел бы брака в нашу жизнь. Но так как брак не только не препятствует нам в богоугодной жизни... но и доставляет нам великое пособие к укрощению пылкой природы... то поэтому Бог и даровал такое утешение человеческому роду».

ЦЕРКОВНО-КАНОНИЧЕСКИЕ ПРЕПЯТСТВИЯ К БРАКУ

И НЕОБХОДИМЫЕ ПРАВИЛА ДЛЯ ВЕНЧАЮЩИХСЯ

Прежде чем совершить венчание, следует вместе со священником выяснить, нет ли церковно-канонических препятствий к заключению церковного Брака между данными лицами. В первую очередь следует отметить, что Православная Церковь, хотя и считает гражданский брак лишенным благодати, фактически признает его и отнюдь не считает его незаконным блудным сожительством. Однако условия заключения брака, установленные гражданским законодательством и церковными канонами, имеют значительные различия, поэтому не всякий гражданский брак, зарегистрированный в ЗАГСе, может быть освящен в таинстве Брака.

Так, допускаемые гражданским законодательством четвертый и пятый браки Церковью не благословляются. Церковью не допускается вступление в брак более, чем три раза, запрещается вступление в брак лицам, находящимся в близких степенях родства. Церковь не благословляет брак, если один из брачащихся (или оба) объявляют себя убежденными атеистами, пришедшими в церковь лишь по настоянию одного из супругов или родителей, если хотя бы один из супругов некрещен и не готов принять крещение перед венчанием. Все эти обстоятельства выясняются при оформлении документов на венчание за церковным ящиком, и, в перечисленных выше случаях, в церковном бракосочетании отказывается.

Прежде всего нельзя венчать брак, если один из брачащихся фактически состоит в браке с другим лицом. Гражданский брак должен быть расторгнут в установленном порядке, а если предыдущий брак был церковный, то необходимо разрешение архиерея на расторжение его и благословение на вступление в новый брак.

Препятствием к совершению браковенчания является также кровное родство жениха и невесты, а также родство духовное, обретенное! через восприемнечество при крещении.

Различают два вида родства: кровное родство и «свойство», т. е. родство между родственниками двух супругов. Кровное родство существует между лицами, имеющими общего предка: между родителями и детьми, дедом и внучкой, между двоюродными и троюродными братьями и сестрами, дядями и племянницами (двоюродными и троюродными) и т. д.

Свойство существует между лицами, не имеющими общего достаточно близкого предка, а породнившимися через брак. Следует различать свойство двухродное, или двухкровное, устанавливаемое через один брачный союз, и свойство трехродное, или трехкровное, которое устанавливается при наличии двух брачных союзов. В свойстве двухродном находятся родственники мужа с родственниками жены. В трехродном свойстве находятся родственники жены одного брата и родственники жены другого брата или родственники первой и второй жены одного мужчины.

При кровном родстве церковный Брак безусловно запрещается до четвертой степени родства включительно, при свойстве двухродном - до третьей степени, при трехродном свойстве брак не разрешается в том случае, если брачащиеся находятся в первой степени такого родства.

Духовное родство существует между крестным отцом и его крестником и между крестной матерью и ее крестницей, а также между родителями воспринятого от купели и восприемником того же пола, что и воспринятый (кумовство). Поскольку согласно канонам при крещении требуется один восприемник того же пола, что и крещаемый, второй восприемник является данью традиции и, следовательно, нет канонических препятствий для заключения Церковного Брака между восприемниками одного младенца. Строго говоря, по той же причине между крестным отцом и его крестницей и между крестной матерью и ее крестником также не существует духовного родства. Однако благочестивый обычай запрещает такие браки, поэтому во избежание соблазна в таком случае следует испросить специальных указаний от правящего архиерея.

Разрешение архиерея требуется и для венчания православного с лицом другого христианского вероисповедания (католиком, баптистом). Безусловно не венчается Брак, если хотя бы один из брачащихся исповедует нехристианскую религию (мусульманство, иудаизм, буддизм). Однако брак, заключенный по инославному обряду и даже нехристианский, заключенный до присоединения супругов к Православной Церкви, может считаться по желанию супругов в силе, даже если только один из супругов принял Крещение. При переходе в христианство обоих супругов, брак которых заключен был по нехристианскому обряду, совершение таинства Брака не обязательно, так как благодать Крещения освящает и их супружество.

Нельзя венчать того, кто однажды связал себя монашеским обетом девства, а также священников и диаконов после их рукоположения.

Браки не совершаются в следующие дни: от Мясопустной недели (за неделю до Великого Поста) до Фомина воскресенья (неделя после Пасхи), в течение Петрова, Успенского и Рождественского постов, накануне сред, пятниц и Усекновения главы Иоанна Предтечи, по субботам, накануне двунадесятых и великих праздников и в самые двунадесятые праздники. По Кормчей, вступающее в Брак, должны знать исповедание веры, т.е. Символ веры, молитву Господню «Отче наш...», «Богородице Дево, радуйся...», десять Заповедей Божиих и заповеди Блаженства. Незнающих закона Божия и нужнейших членов веры не должно венчать до тех пор, пока не научатся. Священник должен, обязан спросить жениха и невесту, знают ли они все это: потому, что стыдно и грешно вступать в Брак и хотеть быть отцом и матерью чадом, а не знать того, в чем их потом наставлять и воспитывать.

Таким образом, если окажется, что жених или невеста не знают основных и главных истин православной веры, не знают даже необходимых повседневных молитв, то венчание их следует отложить.

Не должно венчать пьяных, доколе они не истрезвятся.

Жених и невеста должны приступать к браку в сознании его святости, высоты и в сознании ответственности совершаемого шага для них обоих и для потомства. А потому, во-первых, им следует искать друг в друге прежде всего не внешних преимуществ, не «обстановку» жизни, например, богатства, знатности, красоты и пр., а главным образом преимуществ внутренних, дающих внутреннюю связь в супружеской жизни и основу счастия, каковы: религиозность, доброта сердца, серьезный ум и проч., для этого же жениху и невесте нужно друг к другу присмотреться, хорошенько узнать; во-вторых, требуется молитвой и постом готовиться к великому Таинству брака, просить Господа, чтобы Он Сам, как рабу Своему Товии, указал спутника или спутницу жизни.

Перед самым вступлением в брак надлежит поговеть и причаститься Св. Тайн.

Находящиеся под церковной епитимией могут быть повенчаны, т. к. епитимия не служит препятствием к вступлению в Брак. Однако им следует, по очищении своей совести в таинстве покаяния, особенно приготовить себя к таинству Брака и причащению св. Тайн. Для этого им необходимо испросить разрешение на причащение у Правящего архиерея; при этом вступление в брак не служит основанием к снятию епитимии, и поэтому находящиеся под нею обязаны и по вступлении в Брак продолжить до истечения назначенного им срока нести возложенную на них епитимию.

Невеста, находящаяся в периоде послеродового очищения и не получившая молитвы, положенной в 40-й день жене родившей, не только приступать к св. таинствам (Браку в том числе), но и в храм входить не может.

Жене, находящейся в очищении, не дозволительно входить в церковь; тем более не следует таковой приступать к таинству Брака, который должен быть отложен, пока невеста не очистится.

Беременное состояние невесты не может служить препятствием к Браковенчанию.

Сожительство беременной невесты с виновником ее беременности (а равно и вообще сожительство вступающих в Брак) не служит само по себе препятствием к церковному Браку; они должны только очистить свою совесть покаянием и зарегистрировать гражданский брак в ЗАГСе.

ЦЕРКОВНЫЙ ЧИН БРАКОСОЧЕТАНИЯ

Нужны венчающимся кольца (кольцо - знак вечности и непрерывности брачного союза, ибо непрерывна и вечна благодать Святого Духа) и, если есть возможность, то красивая, нарочито для этого дня приготовленная, одежда. Но все-таки главное - это одежды духовные - их опрятность и красота. И жених и невеста должны приготовиться к бракосочетанию в Таинствах покаяния (исповедь) и Причащения, во всем помнить о Боге...

«Не забывать же Его - значит стараться жить по Его Божественным и животворным заповедям, и в нарушении их, по немощи нашей, искренне каяться и немедленно заботиться об исправлении своих ошибок и отступлений от заповедей Божиих» (прп. Амвросий Оптинский).

Церковный чин бракосочетания делится на две части: обручение и венчание.

Вчитайтесь, дорогие, внимательно в слова молитв. Специально для того, чтобы облегчить понимание, они изложены здесь на современном русском языке.

Последование обручения

Обручение начинается в храме, недалеко от входных дверей. Жених становится по правую сторону, невеста - по левую. Шаферы становятся по правую сторону от жениха, дружки - по левую от невесты. Священник благословляет жениха и невесту трижды и дает им горящие свечи, которые они держат до конца службы. Свечи символизируют горение их душ верой и любовью к Богу.

Священник говорит: Благословен Бог наш всегда, ныне и присно, и во веки веков.

Хор : Аминь.

Диакон: Миром Господу помолимся.

Хор: Господи, помилуй.

Диакон: О рабе Божием (имя) и рабе Божией (имя) ныне обручаемых друг другу и о спасении их Господу помолимся.

О том, чтобы им были посланы дети для продолжения рода и исполнены все их прошения во спасение, Господу помолимся.

О том, чтобы Бог дал им совершенную и мирную любовь, и даровал им Свою помощь, Господу помолимся.

О том, чтобы Бог сохранил их пребывать в единомыслии и твердой верности друг другу, Господу помолимся.

О том, чтобы Бог сохранил их в непорочной жизни, Господу помолимся.

О том, чтобы Господь Бог наш даровал им честный брак и ложе неоскверненное, Господу помолимся.

О том, чтобы избавиться нам от всякой скорби, гнева и нужды, Господу помолимся.

Священник: Ибо Тебе подобает всякая слава, честь и поклонение Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Молитва: Боже вечный, собравший воедино находящихся в разделении и определивший нерасторжимый союз любви, благословивший Исаака и Ревекку и явивший их наследниками Твоего обетования. Ты Сам, Владыко, благослови и рабов Твоих сего (имя) и сию (имя), наставляя их на всякое благое дело. Потому что Ты милостивый и человеколюбивый Бог, и Тебе славу воссылаем Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Священник: Мир всем.

Хор: И духови твоему.

Диакон:

Хор: Тебе, Господи.

Священник: Господи Боже наш, из язычников предобручивший Церковь, как чистую Деву; благослови и это обручение и соедини и сохрани этих Твоих рабов в мире и единомыслии. Ибо Тебе подобает всякая слава, честь и поклонение Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

* * *

Человека любят не за что-нибудь, а наоборот, он может стать значительным, прекрасным человеком, потому что он любим. Во второй молитве чина обручения говорится о том, что Бог выбрал Церковь, как чистую Деву из среды язычников. Если мы задумаемся над этим и представим себе: кто эта Церковь? Церковь - мы с вами: и я, и ты, и все наши друзья; как же мы можем сказать, что Бог нас выбрал как чистую деву? Мы все грешные, у всех нас недостатки, мы все в значительной мере испорчены, - как же Бог мог на нас посмотреть и выбрать как деву чистую? Дело в том, что Бог на нас смотрит, видит возможность красоты, которая в нас есть, видит в нас то, чем мы можем быть, и ради того, что Он видит, Он нас принимает. И потому, что мы любимы, потому, что с нами случилось чудо: что кто-то в нас увидел не дурное, а прекрасное, не злое, а доброе, не уродливое, а чудесное - мы можем начать расти, расти из изумления перед этой любовью, расти из изумления перед тем, что этой любовью нам показана наша собственная красота, о которой мы не подозревали. Я говорю, конечно, не о той внешней, поверхностной красоте, которой мы все кичимся: чертами лица, умом, чуткостью, талантом - нет, о другой красоте.

И вот нам надо помнить, что единственный способ возродить человека, единственный способ дать человеку возможность раскрыться в полноте - это его любить.

* * *
Потом священник берет кольцо жениха и, благословляя его кольцом, говорит:

Обручается раб Божий (имя) рабе Божией (имя) во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

И повторяет благословение и слова трижды, возлагая потом кольцо на палец жениха.

Затем берет кольцо невесты и, благословляя ее, говорит:

Обручается раба Божия (имя) рабу Божию (имя) во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

И повторяет это трижды, как и над женихом.

Потом главный шафер (восприемник) трижды обменивает кольца на руках жениха и невесты.
Обмен кольцами символизирует добровольное заключение союза, в котором каждая сторона уступает некоторые свои права и берет на себя известные обязательства.
Круглая форма кольца означает нерасторжимость брачного союза.

Молитва: Господи Боже наш! Ты благоволил сопутствовать в Месопотамию слуге патриарха Авраама, посланного найти жену для Исаака, и который черпанием воды обнаружил Ревекку (Быт. 24). Ты, Владыко, благослови обручение рабов Твоих сего (имя) и сию (имя). Закрепи их обещание; утверди их Твоим святым союзом. Потому что Ты вначале создал мужской и женский пол и Тобою обручаются муж и жена в помощь друг другу и для продолжения рода человеческого. Ты Сам, Господи Боже наш, послал Твою истину наследию Твоему и Твои обетования рабам Твоим, отцам нашим, - Твоим избранникам из рода в род. Воззри на раба Твоего (имя) и рабу Твою (имя), утверди их обручение в вере, единомыслии, истине и любви.

Ибо Ты Сам, Господи, благоволил, чтобы давался залог, закрепляющий обещание во всех делах. Через перстень дана власть Иосифу в Египте; перстнем прославился Даниил в стране Вавилонской; перстнем открылись правдивость Фамари; перстнем Отец наш Небесный явил милость сыну Своему, ибо Он сказал: Положите перстень на руку его и, заклавши тельца упитанного, будем есть и веселиться. Твоя десница, Господи, вооружила Моисея в Красном море; Твоим Словом истины небеса утверждены и земля основана, и десница рабов Твоих благословляется Твоим державным Словом и Твоей высокой мышцей. Посему и теперь, Владыка, благослови небесным благословением возложение этих перстней, и Ангел Господень да сопутствует им во все дни их жизни.

Потому что Ты благословляешь и освящаешь все и Тебе славу воссылаем Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

«Мужья», говоритъ апостолъ Павелъ, «любите своих женъ, как Христосъ возлюбил Церковь и придалъ Себя за нее... любящiй свою жену любитъ самого себя (Ефес. 5, 25-28). Жены, повинуйтесь своимъ мужьям, какъ Господу, потому что мужъ есть глава жены, какъ Христосъ глава Церкви, и Онъ же спаситель тела» (Ефес. 5, 22-33).

Последование венчания

После молитвы жених и невеста следуют за священником на середину храма и становятся оба на белый плат, положенный там заранее. Белый плат символизирует нравственную чистоту, которой должны быть проникнуты взаимоотношения между мужем и женой. Пока идут по направлению к месту бракосочетания, священник возглашает следующие стихи из 126-го псалма:

Блаженны все боящиеся Господа!

Хор многократно повторяет: Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.

Ходящие в путях Его,

Ты будешь вкушать от плодов труда рук твоих,

Ты блажен и будет благо тебе,

Жена твоя, как плодовитая лоза в стане твоего отечества,

Сыновья твои, как вновь посаженные масличные деревья вокруг трапезы твоей,

Так благословится человек, боящийся Господа,

Благословит тебя Господь от Сиона, и ты увидишь благая Иерусалима во дни жизни твоей,

И увидишь сыновей сынов твоих.

Священник спрашивает жениха: Имеешь ли ты (имя) свободное и доброе желание и твердое намерение взять себе в жену сию (имя), которую здесь перед собою видишь?

Жених: Имею, честный отче.

Священник жениху: Не обещался ли ты другой невесте?

Жених: Не обещался, честный отче.

Священник спрашивает невесту: Имеешь ли (имя) свободное и доброе желание и твердое намерение взять себе в мужья сего (имя), которого здесь перед собою видишь?

Невеста: Имею, честный отче.

Священник невесте: Не обещалась ли ты другому мужу?

Невеста: Не обещалась, честный отче.

Священник: Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков.

Хор: Аминь.

Диакон: Миром Господу помолимся.

Хор: Господи, помилуй (3 раза).

Диакон : О рабах Божиих (имя) и (имя), ныне сочетающихся друг другу для брачного общения, и о спасении их, Господу помолимся.

О том, чтобы благословиться этому браку, как некогда в Кане Галилейской, Господу помолимся.

О том, чтобы подать им целомудрие и плод чрева на пользу, Господу помолимся.

О том, чтобы им было даровано родительское счастье и безупречная жизнь, Господу помолимся.

О том, чтобы было даровано им и нам все нужное для спасения, Господу помолимся.

О том, чтобы избавиться им и нам от всякой скорби, гнева и нужды, Господу помолимся.

Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.

Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу нашу Богородицу и Присно деву Марию, со всеми святыми помянувше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим.

Хор: Тебе, Господи.

Священник: Потому что Тебе подобает всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Молитва: Боже пречистый, Творец и Создатель всех творений! Ты ребро праотца Адама по Своему человеколюбию в жену преобразив и, благословив их, сказал: Плодитесь и размножайтесь и владейте землею. И так в сочетании двоих явил одно тело. Посему оставит человек своего отца и матерь и прилепится к жене своей, и будут двое едина плоть. И то, что Бог соединил, человек пусть не разлучает.

Ты благословил раба Твоего Авраама и, открыв ложесна Сарры, сделал его отцом множества народов. Ты Исаака дал Ревекке и благословил рожденного ею. Ты сочетал Иакова Рахили и от него произвел двенадцать патриархов. Ты соединил Иосифа с Асенефой и, как плод чрева, дал им Ефрема и Манассию. Ты принял Захарию и Елисавету и сделал рожденного ими Предтечей Своего явления. Ты из корня Иессея по плоти возрастил Приснодеву и от Нее воплотился и родился для спасения рода человеческого. Ты, по Твоему неизреченному дару и великой благости, пришел в Кану Галилейскую и благословил тамошний брак, чтобы явить, что Тебе угодно законное супружество и от него рождение детей.

Ты Сам, Владыка Пресвятый, прими моление нас, рабов Твоих, и приди сюда, как туда, Твоим невидимым присутствием. Благослови этот брак и пошли рабам Твоим (имя) и (имя) мирную жизнь, долгоденствие, целомудрие, друг ко другу любовь в союзе мира, потомство многолетнее, в детях утешение, венец неувядаемой славы и удостой их видеть детей своих детей. Ложе их сохрани от обольщения. И пошли им от небесной росы свыше и от плодородия земного, наполни их дома пшеницей, вином и елеем и всяким изобилием, чтобы они могли помогать и нуждающимся. Исполни также и душеспасительные прошения всех находящихся здесь.

Потому что Ты - Бог милости, щедрот и человеколюбия, и Тебе славу воссылаем со Безначальным Твоим Отцом, и Пресвятым, и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Молитва: Благословен Ты, Господи Боже наш, Священносовершитель таинственного и чистого брака и Законодатель плотского порядка, Хранитель нетления и благой Устроитель житейских дел. Ты, Владыко, в начале создав человека и поставив его царем над всей тварью, сказал: «Нехорошо быть человеку одному на земле, сотворим ему помощника, подобного ему». И тогда, взяв одно из ребер его, создал жену, которую увидев, Адам сказал: «Это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она назовется жена, потому что от мужа своего взята. Поэтому оставит человек отца и матерь и прилепится к жене своей, и будут оба одна плоть. И то, что Бог сочетал, человек пусть не разлучает».

Ты и ныне, Владыко Господи Боже наш, пошли благодать Твою небесную на рабов Твоих сих (имя) и (имя), и дай рабе сей во всем повиноваться мужу, а рабу твоему сему быть главою жены, чтобы они пожили по Твоей воле. Благослови их, Господи Боже наш, как Ты благословил Авраама и Сарру; благослови их, Господи Боже наш, как Ты благословил Исаака и Ревекку; благослови их, Господи Боже наш, как Ты благословил Иакова и всех патриархов; благослови их, Господи Боже наш, как ты благословил Иосифа и Асенефу; благослови их, Господи Боже наш, как Ты благословил Моисея и Сепфору; благослови их, Господи Боже наш, как Ты благословил Иоакима и Анну; благослови их, Господи Боже наш, как Ты благословил Захарию и Елизавету. Сохрани их, Госпожи Боже наш, как Ты сохранил Ноя в ковчеге; сохрани их, Господи Боже наш, как Ты сохранил Иону во чреве кита; сохрани их, Господи Боже наш, как Ты сохранил трех отроков от огня, послав им небесную росу. И пусть придет на них та радость, которую получила блаженная Елена, когда обрела честный Крест.

Помяни их, Господи Боже наш, как Ты помянул Еноха, Сима, Илию; помяни их, Господи Боже наш, как Ты помянул Твоих сорок мучеников, послав им с неба венцы. Помяни, Боже, и воспитавших их родителей, потому что молитвы родителей утверждают основания домов. Помяни, Господи Боже наш, друзей жениха и невесты, сошедшихся на эту радость. Помяни, Господи Боже наш, раба Твоего (имя) и рабу Твою (имя) и благослови их. Пошли им плод чрева, добродетельных детей, единомыслие в духовных и телесных делах; возвысь их, как кедры Ливана, как лозу плодовитую. Пошли им изобилие плодов, чтобы они, имея во всем достаток, преуспевали во всяком добром и угодном Тебе деле. И да видят они детей своих сыновей, как новые масличные деревья вокруг трапезы; и чтобы они, угождая Тебе, Господи Боже наш, воссияли Тобою, как звезды на тверди небесной.

Ибо подобает Тебе всякая слава, честь и держава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Молитва: Боже Святый, из земли создавший человека, и от ребра его образовавший жену, и сочетавший ее ему в качестве помощницы. Потому что было угодно Твоему Величеству, чтобы человек не был одиноким на земле. Ты и ныне, Владыка, пошли Свою руку от святого жилища Твоего и сочетай раба Твоего сего (имя) и рабу Твою сию (имя), потому что от Тебя сочетается жена мужу. Соедини их в единомыслии, венчай их в плоть едину. Как плод чрева, дай им благочестивых детей.

Потому что Твоя держава и Твое есть царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Тут священник берет венец и, благословляя им жениха, говорит:

Венчается раб Божий (имя) рабе Божией (имя), во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Жених целует венец.
Потом священник берет второй венец и, благословляя им невесту, говорит:

Венчается раба Божия (имя) рабу Божию (имя) во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Невеста также целует венец.
Венцы символизируют высокое достоинство человека и брачного союза.

Потом священник благословляет жениха и невесту трижды, говоря:

Господи Боже наш, славой и честью венчай их.

Диакон: Вонмем.

Священник: Мир всем.

Хор: И духови твоему.

Диакон: Премудрость.

Чтец: Прокимен, глас 8-й: Ты положил на главах их венцы из драгоценных камней, они просили у Тебя жизни, и Ты дал ее им.

Хор повторяет прокимен.

Диакон: Премудрость.

Чтец: К Ефесянам послание святого апостола Павла чтение.

Диакон: Вонмем.

Чтец: Братие, всегда за все благодарите Бога и Отца, во имя Господа нашего Иисуса Христа, повинуясь друг другу в страхе Божием. Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющей пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей и будут двое одна плоть (Быт. 2, 24). Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа (Еф. 5, 20-33).

Хор: Аллилуйя.

Священник: Премудрость, прости (т.е. стойте прямо), услышим святаго Евангелия. Мир всем.

Хор: И духови твоему.

Священник: От Иоанна святаго Евангелия чтение.

Хор:

Диакон: Вонмем.

Священник: На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Был также приглашен Иисус и ученики его на брак. И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них. Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой. Матерь Его сказала служителям: что скажет Он вам, то сделайте. Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского, вмещавших по две или по три меры. Иисус говорит им: наполните сосуды водою. И наполнили их до верха. И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли. Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, - а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду, - тогда распорядитель зовет жениха и говорит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе. Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою, и уверовали в Него ученики Его (Ин. 2, 1-11).

Христос пришел на бедную свадьбу. Люди собрались в маленькой деревне, на хуторе каком-то, пришли, изголодавшись по радости - не по выпивке, конечно, а по дружбе, по свету, по теплу, по ласке - и начался бедный деревенский пир. Через самое короткое время, вероятно, то немногое, что было приготовлено, было съедено, и то вино, которое было припасено, было выпито. И тогда Божия Матерь обращает внимание Своего Божественного Сына на то, что вино уже выпито. Что Она этим хотела сказать? Неужели Она говорит Своему Сыну: сделай, мол, что-нибудь, чтобы они еще могли бы пить и пить, и напиться так, чтобы свалиться под скамьи, - неужели этого Она хотела? Нет, Она, конечно, видела, что их сердца так истосковались по радости, по счастью, по тому чувству, которое дает забыть все тяготы мира, все, что давит, гнетет; сердца еще полны желания пребыть в царстве этой любви жениха и невесты, созерцать небесное видение ласки. И Христос обращается к Ней с вопросом, который смущает многих: «Что Мне и Тебе, Жено?» В некоторых переводах и в некоторых толкованиях Отцов: «Что между Мной и Тобой? Почему именно Ты ко Мне обращаешься с этим вопросом? Неужели потому, что Я - Твой Сын и Ты думаешь, что у Тебя есть надо Мной какая-то власть? В таком случае наши отношения только земные, плотские, в таком случае Мой час, час небесных чудес, еще не пришел...» Матерь Божия Ему не отвечает в том смысле, что: как же так, разве Я не Твоя Мать? И не отвечает также: «Разве Я не знаю, что Ты - Сын Божий?» Она только обращается к окружающим и делает их как бы соучастниками Своей веры; Она говорит слугам: «Что бы Он вам ни сказал - сделайте...» Этим Она говорит действием, а не словами Своему Сыну: «Я знаю, кто Ты, Я знаю, что Ты - Мой Сын по плоти и что Ты - Бог, сошедший в мир для спасения мира, и Я потому к Тебе обращаюсь не как к Сыну, а как к Богу Своему, Творцу, Промыслителю, Тому, Который может любить землю до смерти...» И тогда совершается чудо, потому что пришло в мир Царство Божие верой одного человека. Какой же это нам урок о том, что и мы можем - каждый из нас - верой как бы открыть дверь приходу Христа и создать ситуацию, которая даст возможность Богу чудодейственно изменить обстановку, полную тоски, неудовлетворенности, и сделать из нее обстановку ликующей, торжествующей радости! Что дальше? - Все очень просто: да, слуги почерпали вино, да, они принесли его хозяину, распорядителю праздника; но с нами остается одно важное событие: то, что в этот момент вера одного человека сделала земную обстановку небесной. И еще другое: единственная заповедь, которую дала нам Матерь Божия: «Что бы Он вам ни сказал - сделайте...» Когда радости вашей начнет приходить конец, когда вы уже почувствуете, что вы друг другу дали все, что. вы только могли дать, что нового вы ничего не можете сказать, что вы можете только повторять: «Я тебя люблю», выразить это не можете по-новому, тогда прислушайтесь глубоко к тому, что Он вам скажет, - и что бы Он вам ни сказал, то сделайте; и тогда вода обычной жизни - серость жизни, бесцветность ее - вдруг просияет. Мы все видели иногда землю, покрытую росой. К восходу солнца это поле - серое, даже зелень, покрытая этими каплями воды, как бы тускнеет; и вдруг поднялось солнце, и все засверкало, засияло цветами радуги. Так и жизнь, которая потускнела, может превратиться в торжество, стать прекрасной потому только, что мы дали Богу место в ней, она может засиять, как это поле, всеми цветами радуги и красоты.

* * *

Хор: Слава Тебе, Господи, слава Тебе.

Молитва: Господи Боже наш, Тебе угодно было, по Твоему спасительному промыслу, посещением Каны Галилейской явить честность брака. Ты и ныне, Владыка, сохрани в мире и единомыслии рабов Твоих (имя) и (имя), которых благоволил сочетать друг другу. Яви честным их брак, сохрани их ложе неоскверненным. Благоволи, чтобы они пожили безупречно. И удостой их дожить до маститой старости, исполняя Твои заповеди от чистого сердца.

Ибо Ты - Бог наш, Бог, Которому свойственно миловать и спасать, и Тебе славу возносим, с Безначальным Твоим Отцом, и Всесвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Диакон: Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, твоею благодатью.

Хор: Господи, помилуй.

Священник: И сподоби нас, Владыко, со дерзновением, неосужденно, смети призывати Тебе Небеснаго Бога Отца, и глаголати.

Хор поет: «Отче наш...».

Священник: Яко Твое есть Царство...

Хор: Аминь.

Священник: Мир всем.

Хор: И духови твоему.

Диакон: Главы ваши Господеви преклоните.

Хор: Тебе, Господи.

Потом священник читает следующую молитву над чашей с вином, разбавленным водой:

Боже, сотворивший все Твоей крепостью, утвердивший вселенную и украсивший венец всего, созданного Тобою! Благослови духовным благословением и чашу сию общую, которую подаешь сочетающимся для брачного общения. Ибо благословенно Твое имя и прославлено Твое Царство, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Новобрачные по очереди трижды, пьют из чаши, выражая этим готовность делить общую чашу жизни с ее радостями, горестями и трудностями.

Потом священник соединяет правые руки новобрачных, берет в руки крест и обводит их трижды вокруг аналоя, на котором лежит Евангелие. Круг - символ вечности, обхождение вокруг Евангелия напоминает новобрачным, что брачную жизнь надо строить на христианских принципах, данных в Евангелии.

Хор: Ликуй, Исайя: Дева приняла во чреве и родила Сына Эммануила, Бога и Человека, Его имя - Восток. Величая Его, мы Деву ублажаем.

Святые мученики, славно подвизавшиеся и увенчавшиеся, молитесь ко Господу о помиловании душ наших. Слава Тебе, Христе Боже, похвала апостолов, мучеников радость, которых проповедь - Троица Единосущная.

Потом священник берет венец с головы мужа и говорит:

Возвеличься, жених, как Авраам, и будь благословен, как Исаак, и размножься, как Иаков, живя в мире и праведности, исполняя заповеди Бога.

Подобным образом берет венец с головы жены и говорит:

И ты, невеста, возвеличься, как Сарра, и радуйся, как Ревекка, и размножься, как Рахиль, радуясь о своем муже, соблюдая пределы закона, потому что так угодно Богу.

Молитва: Боже, Боже наш, пришедший в Кану Галилейскую и благословивший тамошний брак! Благослови и рабов Твоих, которые Твоим промыслом сочетались для брачного общения. Благослови их, когда они приходят или уходят. Наполни благами их жизнь. Прими их венцы в Твое Царство, сохраняя их непорочными, безупречными и свободными от козней (вражьих) во веки веков.

Хор: Аминь.

Священник: Мир всем.

Диакон: Главы ваши Господу преклоните.

Хор: Тебе, Господи.

Молитва: Отец, Сын и Святой Дух, Святая и Единосущная Троица, едино Божество и Царство, да благословит вас и да подаст вам долголетие, благочестивых детей, успех в жизни и в вере; да насытит вас земными благами и да удостоит вас также получить и обещанные блага, по молитвам Пресвятой Богородицы и всех святых.

Хор: Аминь.

Здесь произносятся завершительные слова богослужения и возглашается многолетие.

Во время бракосочетания будущим супругам нужно постараться уделить более внимания молитве, а не торжественности.

КАКОЙ ДОЛЖНА БЫТЬ СВАДЕБНАЯ ТРАПЕЗА

Торжественно и радостно совершается Таинство брака. От множества народа: близких, родных и знакомых, - от блеска свеч, от церковного пения как-то невольно становится празднично и весело на душе.

После венчания молодые, родители, свидетели, гости продолжают праздник за столом.

Но как же неприлично при этом ведут себя иногда некоторые приглашенные. Нередко здесь упиваются, произносят бесстыдные речи, поют нескромные песни, дико отплясывают. Такое поведение было бы позорным даже для язычника, «неведущаго Бога и Христа Его», а не только для нас, христиан. Святая Церковь предостерегает от такого поведения. В 53-м правиле Лаодикийского Собора сказано: «Не подобает на браки ходящим (то есть даже родственникам жениха и невесты и гостям) скакати или плясати, но скромно вечеряти и обедати, как прилично христианом». Брачный пир должен быть скромен и тих, должен быть чужд всякого невоздержания и неприличия. Такое тихое и скромное пиршество благословит и Сам Господь, освятивший брак в Кане Галилейской Своим присутствием и совершением первого чуда.

О «МЕДОВОМ МЕСЯЦЕ» И О СУПРУЖЕСКОЙ ЖИЗНИ

В постановлении одного из Карфагенских Соборов говорится: «Жених и невеста, по получении благословения, должны проводить следующую ночь в девстве из благоговения к полученному благословению».

Церковь осуждает невоздержанное проведение молодыми супругами «медового месяца». Всякий истинный христианин никогда не одобрит такого образа жизни супругов, при котором брак теряет свое нравственное значение и становится одной половой связью; чувственная сторона выступает здесь на первый план, занимая неподобающее ей место.

И если молодые супруги не хотят превратить свой «медовый месяц» в период резкого ослабления сил и подавленного состояния, слез, ссор и взаимного недовольства, то пусть умеряют свои желания. Их сдержанность и умеренность будут вознаграждены тихой радостью и счастьем первых дней новой, совместной жизни.

Воздержание требуется от христиан во все воскресные и праздничные дни, дни причащения, покаяния и поста.

На необходимость соблюдения этих постановлений Соборов указывает и преподобный Серафим Саровский: «...И еще храните чистоту, храните среды и пятницы, и праздничные, и воскресные дни. За нехранение чистоты, за несоблюдение среды и пятницы супругами дети родятся мертвыми, а при нехранении праздников и воскресных дней жены умирают родами», - говорил он юноше, вступающему в брак.

По вступлении в брак, мужу и жене необходимо занять каждому свое место. «Муж есть глава жены», лицо, ответственное перед Богом и св. Церковью за направление семейной жизни, за ее прочность и благосостояние. Для счастья жены и семейства муж жертвует всем по образу Христа, - даже своей жизнью: «Любящий свою жену любит самого себя» (Еф. 5, 25-28). Жена должна повиноваться своему мужу не потому, что она в глазах Церкви ниже мужа, так как для Церкви - все равны: «нет ни мужеского пола, ни женского» (Гал. 3, 28), но потому, что муж является руководителем семейной жизни, он - ум, а жена - сердце семьи. «Жена боится своего мужа» не в смысле какого-то рабского страха, которому нет места в христианской жизни, а в смысле сознания великой ответственности мужа за прочность и благополучие семейного участия. Ввиду такой ответственности муж в свою очередь должен снисходить к немощам женской природы, зная, что жена - «немощнейший сосуд» (1Пет. 3, 7), он обязан более всего дорожить в жене как лучшими ее украшениями стыдливостью, целомудрием, высоко ценя иоберегая эти святые качества. Супруги должны друг друга поддерживать, друг другу помогать, снисходить взаимно к обоюдным недостаткам и нести бремя слабейшего, его немощи. Это и значит любить истинно, любить по-христиански: «носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (т. е. закон любви) (Гал. 6, 2).

СЛОВА СВЯТИТЕЛЯ ИОАННА ЗЛАТОУСТА

О ХРИСТИАНСКОМ БРАКЕ

«Муж и жена обязаны сохранять супружескую верность друг другу. Нарушение супружеской верности есть преступление самое тяжкое». И потому Златоуст со всею силою обличает этот порок, и обличения святителя сохраняют все свое значение и для современного общества, в котором этот порок значительно распространяется в мужьях и женах. Обличая мужа, нарушающего верность своей супруге, святитель Златоуст говорит: «Чем извинится он? Не говори мне о страсти природы. Потому и установлен брак, чтобы ты не преступал границ. Ибо Бог, промышляя о твоем спокойствии и чести, для того и дал тебе жену, чтобы ты удовлетворял разжжению природы чрез свою супругу и освободился от всякой похоти. А ты неблагодарною душою наносишь Ему бесчестие, отвергаешь всякий стыд, преступаешь назначенные тебе границы, бесчестишь свою собственную славу».

«Зачем обращаешь взоры на чужую красоту? Зачем рассматриваешь лицо, не принадлежащее тебе? Зачем нарушаешь брак - бесчестишь свое ложе?»

Взаимная любовь супругов не должна зависеть от степени красоты каждого из них и не должна погасать в том случае, если кто-либо из них по каким-нибудь причинам сделается некрасивым и даже безобразным. Это в особенности Златоуст внушает мужьям, так как у некоторых из них любовь к их женам ослабевает в той мере, в какой исчезает красота жен, их прежде прельщавшая, или в какой они сами начинают замечать их телесные недостатки. «Не отвращайся жены ради ее безобразия, - говорит мужу святитель Иоанн. - Слушай, что сказано в Писании: мала пчела между летающими, но плод ее - лучший из сластей (Сир. 11,3). Жена - творение Божие; не ее ты оскорбишь, но Создавшего ее. Что же делать с женою? Не хвали ее за красоту внешнюю; и похвала, и ненависть, и любовь такого рода свойственны душам нецеломудренным. Ищи красоты души; подражай Жениху Церкви».

Когда мужу достанется злая жена, его обязанность - не раздражаться, но со смирением усматривать в сем несчастии десницу Господа, карающую его за грехи. «Против тебя поднимает войну жена, - говорит Златоуст, - тебя, входящего, встречает она, как зверь, изощряет язык свой, как меч. Горестное обстоятельство, что помощница стала врагом! Но испытай самого себя. Не сделал ли ты сам чего-либо в молодости против женщины? И вот рана, нанесенная тобою женщине, врачуется женщиною, и язву чужой женщины, как хирург, выжигает собственная жена. А что худая жена есть заушение грешному, об этом свидетельствует Писание. Жена злая будет дана мужу грешному, и дана будет как горькое противоядие, которое иссушает худые соки грешника».

Если, по учению святителя Златоуста, худой характер жены есть Божеское наказание мужу, то очевидно, что муж должен выносить это наказание с совершенным терпением, и потому ничто не может извинить жестокости мужа к жене. Это противно и учению о христианской терпеливости и снисходительности, и понятию о любви, какую муж всегда должен сохранять к жене. То бесчеловечное обращение с женами, какое нередко случается встречать у мужей, особенно из низших сословий, Златоуст решительно осуждает, как нечто в высшей степени жестокое и варварское.

«Когда в доме случится что-либо неприятное от того, что жена твоя погрешает, тогда ты, - советует Златоуст мужу, - утешай ее, а не увеличивай печали. Хотя бы ты все потерял. Но нет ничего прискорбнее, как иметь в доме жену, которая живет с мужем без доброго к нему расположения. На какой бы проступок со стороны жены ты ни указал, ты ничего не можешь представить такого, что бы более причиняло скорби, чем раздор с женой. Посему-то любовь к ней должна для тебя быть драгоценнее всего. Если каждый из нас должен носить тяготы друг друга, то тем более муж обязан поступать так по отношению к своей жене».

«Хотя бы и много погрешила против тебя жена, - говорит Златоуст, - все ей прости. Если ты взял злонравную - научи ее доброте и кротости; если в жене есть порок - изгоняй его, а не ее. Если после многих опытов узнаешь, что жена твоя неисправима и упорно держится своих обычаев - и тогда не изгоняй ее, ибо она - часть твоего тела, как сказано: будут два в плоть едину. Пусть пороки жены останутся неисцеленными, тебе и за то уже уготована великая награда, что ты учишь и вразумляешь ее, и ради страха Божия переносишь столько неприятностей и терпишь недобрую жену как часть самого себя».

НАСТАВЛЕНИЯ ПРЕПОДОБНОГО АМВРОСИЯ ОПТИНСКОГО

СУПРУГАМ И РОДИТЕЛЯМ

«Семейные тяготы должно переносить, как добровольно избранную нами долю. Задние мысли тут скорее вредны, нежели полезны. Спасительно лишь то, чтобы о себе и о семействе молиться Богу, да сотворит о нас полезное по воле Своей святой».

«...ты не лучше святого царя Давида, который во всю свою жизнь претерпевал семейные расстройства и скорби, больше твоего не во сто ли раз. Всего описывать не буду, а скажу только, что сын его Авессалом решился низвергнуть отца с царского престола и покушался на... его жизнь. Но святой Давид искренне смирился пред Господом и пред людьми, не отвергну в досадительных укоризн от Семея, а сознавая свои вины перед Богом, смиренно говорил другим, что Господь повелел Семею клясть Давида. За такое смирение Господь не только явил ему помилование, но и возвратил царство.

Мы должны быть рассудительны, то есть должны прежде всего заботиться о получении милости Божией и спасения вечного, а не о том, чтобы возвращать прежнее царство, то есть временные блага, которые выпали и выпадают из ослабленных рук сына. Впрочем, силен Господь исправить и его, если только он захочет преклониться под крепкую руку Божию. Нужно смиренно и с верой молиться Богу об этом, да вразумит его и нас».

«.. .для вас довольно будет и того, если вы позаботитесь воспитать детей своих в страхе Божием, внушить им православное понятие и благонамеренными наставлениями оградить их от понятий, чуждых Православной Церкви. Что вы благое посеете в душах своих детей в их юности, то может после прозябнуть в сердцах их, когда они придут в зрелое мужество, после горьких школьных и современных испытаний, которыми нередко обламываются ветви благого домашнего христианского испытания.

Веками утвержденный опыт показывает, что крестное знамение имеет великую силу на все действия человека во все продолжение его жизни. Поэтому необходимо позаботиться вкоренить в детях обычай почаще ограждать себя крестным знамением, и особенно перед принятием пищи и пития, ложась спать и вставая, перед выездом, перед выходом и перед входом куда-либо, и чтобы дети полагали крестное знамение не небрежно или по-модному, а с точностью, начиная с чела до персей, и на оба плеча, чтобы крест выходил правильный».

«Ты желаешь иметь от меня собственноручную строчку, называя себя духовной моей дочерью. Если так, то слушай, что скажет тебе духовный отец твой.

Ежели желаешь в жизни твоей быть благополучной, то старайся жить согласно заповедям Божиим, а не простым обычаям человеческим. Глаголет бо Господь через пророка Исаию: «Аще послушаете Мене (исполнением заповедей Божиих), то благая земли снесте». Главная же заповедь в обетовании: «Чти отца и матерь, да благо тебе будет и долголетен будешь на земли». Неуместные выходки или вспышки перед родителями ни в каком случае неизвинительны. Обносится (бытует) между людьми мудрое слово: яйца курицу не учат».

«Мнение мое в отношении занятий чтением такое, чтобы прежде всего занимать юный ум Священной Историей и чтением житий святых, по выбору, незаметно насевая в нем семена страха Божия и христианской жизни; и особенно нужно с помощью Божией суметь ему внушить, как важно хранение заповедей Божиих и какие бедственные последствия бывают от нарушения оных. Все это выводить из примера прародителей наших, вкусивших от запрещенного древа и за то изгнанных из рая».

«Испрашиваешь моего грешного совета и благословения вступить в законный брак с избранной тобой невестой.

Если ты здоров и она здорова, друг другу нравитесь и невеста благонадежного поведения, и мать имеет хорошего, неропотливого характера, то и можешь вступить в нею в брак».

«Если сын здоров и не обещался в монахи, и желает жениться, то и можно, Бог благословит. А чтобы была посмиреннее, то смотри. Если мать невесты смиренна, то и невеста должна быть смиренна, потому что по старинной пословице: яблочко от яблоньки недалеко откатывается».

«Святой мученик Иустин, как значится в древних сказаниях, говорит, что Господь наш Иисус Христос во время земной Своей жизни занимался делением плуга и ярма, означая этим, что люди должны трудиться и справедливо и наравне с другими нести тяготу, как впряженные волы ровно несут свое ярмо: если один из двух будет отставать, то другому бывает труднее. Если бы супруги ровно, по-христиански разделяли тяготу жизни своей, тогда людям и на земле было бы жить хорошо. Но как супруги часто бывают упруги, оба или один из двух, то наше благополучие земное и не упрочивается».

«Господь глубиной мудрости человеколюбно все устраивает и полезное всем подает. И потому для человека нет ничего лучше и полезнее преданности воле Божией, а нам судьбы Божии непостижимы.

Вы сознаете, что многим сами виноваты, что не умели воспитать сына, как должно. Самоукорение это полезно, но сознавая вину свою, должно смиряться и раскаиваться, а не смущаться и отчаиваться. Также не должно очень тревожиться вам мыслью, будто вы одна - невольная причина теперешнего положения вашего сына. Это не совсем правда: всякий человек одарен свободной волей и сам за себя более и должен будет отвечать перед Богом».

«Никто не должен оправдывать свою раздражительность какой-нибудь болезнью - это происходит от гордости. «А гнев мужа, - по слову святого апостола Иакова, - правды Божия не соделовает»».

«Как ни велики невольные страдания дочери вашей, малютки С, но все-таки они не могут сравниться с произвольными страданиями мучеников; если же равняются, то она и равное с ними получит блаженное состояние в райских селениях.

Впрочем, не должно забывать и мудреного настоящего времени, в которое и малые дети получают душевное повреждение от того, что видят, и от того, что слышат; и потому требуется очищение, которое без страданий не бывает; очищение же душевное по большей части бывает через страдания телесные. Положим, что и не было никакого душевного повреждения. Но все-таки должно знать, что райское блаженство никому не даруется без страданий. Посмотрите: и грудные младенцы без болезни ли и страданий переходят в будущую жизнь?

Пишу так, не потому что желал бы я смерти страждущей малютки С; но... собственно для утешения вас и для правильного вразумления, и действительного убеждения, чтобы вы нерассудно и без меры не скорбели. Как ни любите вы дочь свою, но знайте, что более вас любит ее Всеблагий Господь наш, всяким образом промышляющий о спасении нашем. О любви Своей к каждому из верующих Сам Он свидетельствует в Писании, глаголя: «Аще и жена забудет исчадие свое, Аз забуду тебе». Поэтому постарайтесь умерить скорбь вашу о болящей дочери, возвергая печаль эту на Господа: как хочет и благоизволит, так и сотворит с нами по благости Своей.

Советую вам приобщать болящую дочь с предварительной исповедью. Попросите духовника, чтобы поблагоразумнее расспросил ее при исповеди.

Больным вашим дочери и супругу желаю, по воле Божией, оздоровления; а вам и прочим детям - милости Господней и мирного пребывания».

«Милость и снисхождение к ближним и прощение их недостатков есть кратчайший путь ко спасению».

«Не ты одна сожалеешь и раскаиваешься в ошибках прошлого времени, которого воротить уже невозможно, но и многие.

Всем, кто желает сколько-нибудь поправить старое, следует оставить неуместное желание и позаботиться и постараться о том, чтобы уметь пользоваться настоящим временем и употреблять его, как следует, ища помилования от Господа».

«Благие желания не всегда исполняются. Знайте, что Господь исполняет не все благие желания наши, а только те, которые служат к душевной нашей пользе.

Если мы, при воспитании детей, разбираем, какое преподание какому возрасту прилично; тем более Господь сердцеведец весть, - что и в какое время бывает нам полезно. Есть духовный возраст, который считается не по летам, и не по бородам, и не по морщинам».

«В настоящее время еще более потребны вера и упование и прошение милости и покрова Божия. Силен Господь покрыть и защитить понуждающихся жить по заповедям Его святым, если о взаимном мире... радеем.

И плод правды сеется в мире, и отрада в жизни обретается взаимным миром, и всякий благой успех достигается миром по Бозе, а не человекоугодием по духу мира; разумное же снисхождение и искусство христианское потребны в делах общих и частных».

НЕРАСТОРЖИМОСТЬ БРАКА

«Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6)

Церковь только в исключительных случаях дает согласие на расторжение брака, главным образом, когда он уже осквернен прелюбодеянием или же когда разрушен обстоятельствами жизни (долголетнее безвестное отсутствие одного из супругов). Вступление во второй брак, после смерти мужа или жены, допускается Церковью, хотя в молитвах о второбрачных уже испрашивается прощение греха второбрачия. Третий брак терпится только как меньшее зло во избежание большего зла - распутства (объяснение святителя Василия Великого).

НАКАЗАННЫЙ И РАСКАЯВШИЙСЯ КЛЯТВОПРЕСТУПНИК

(пример из жизни)

Московский протоиерей Иван Григорьевич Виноградов, священствовавший при храме святой Параскевы Пятницы, что в Охотном ряду, из своей пастырской практики вспомнил такой случай. «В моем приходе, - говорил он, - жило благочестивое купеческое семейство, в котором был единственный сын, любимец отца и матери. Когда ему исполнилось двадцать лет, в семье одной благочестивой вдовы он познакомился с ее, тоже единственной, дочерью, имевшей среднее образование и отличавшейся редкостной красотой. Девушка была бедна состоянием, но богата благочестием и добрыми душевными качествами. Молодой человек стал у них бывать и, видимо, увлекся девицей. Первоначально его визиты были благородны, но со временем девушка стала жаловаться матери на то, что молодой человек, когда они остаются наедине, позволяет себе в обращении с ней разные нескромности. Благородная мать, охраняя достоинство своей дочери, при первом удобном случае высказала молодому человеку, что она свободного обращения со своей дочерью не потерпит, и просила его больше к ним не приходить. Молодой человек со слезами стал уверять мать, что он так привязан к ее дочери и сердце его полно такой любви, что он жить без нее не может и погибнет от отчаяния, если перед ним закроют двери их дома. Тогда мать сказала ему: «Коли моя дочь действительно нравится вам, я не против того, чтобы она была вашей женой. Но вы повенчайтесь!» Молодой человек, видимо, готов был исполнить желание матери и повенчаться. Но в то же время стал уверять, что он только через год может сочетаться с невестой церковным браком, в чем и дал матери честное и благородное слово. «Только ради Бога разрешите мне, - продолжал он, -- бывать у вас как жениху вашей дочери». Мать подумала и ответила: «Я только тогда позволю вам бывать в нашем доме, когда вы в первый же воскресный день со мной вместе согласитесь пойти в кремлевский Успенский собор, где перед святой чудотворной Владимирской иконой Божией Матери дадите клятву исполнить свое обещание». На это предложение он охотно согласился. И в первый же воскресный день, стоя на коленях перед чудотворным образом Богоматери, в присутствии вдовы дал следующую клятву: «Владычице, клянусь перед святым Твоим образом, как перед живой, что я через год исполню свое обещание свято и женюсь на девице, избранной мной. Если же я этого не исполню и окажусь клятвопреступником, тогда Ты, Матерь Божия, иссуши меня до основания». После этой великой и страшной клятвы молодой человек стал бывать у вдовы как родной, а через год молодая девица разрешилась от бремени мальчиком. В первое время молодой человек, как отец ребенка, приходил каждый день, затем посещения его стали все реже и реже и, наконец, совсем прекратились. Мать и дочь были в неописуемом горе. В довершение своего ужаса и беспредельного несчастья, мать и дочь узнали, что юноша женится на другой. Его соблазнило чуть ли не миллионное приданое второй невесты. Думая составить себе земное счастье с богатой женой, он забыл самое главное: счастье не в деньгах, а в благословении и помощи Божией, которых он лишился через свое клятвопреступление и вероломство. В чаду своего призрачного, безумного счастья он мечтал, что жизнь его будет обеспечена до смерти. Но суд Божий стерег его. В день свадьбы молодой человек почувствовал себя нехорошо. У него появилась слабость, которая не покидала его. Он стал худеть не по дням, а по часам и постепенно сделался живым скелетом, слег в постель и буквально иссох. Ничто не могло его утешить. Душа его была полна неописуемой скорби и тоски. Находясь в такой беспредельной печали, однажды среди бела дня он видит, как в комнату входит величественная дивная Жена, исполненная великой славы. Вид Ее был строгий. Она подошла к нему и сказала: «Клятвопреступник, ты за свое безумие достоин этого наказания. Покайся и принеси плоды покаяния». Своей рукой Она прикоснулась к его волосам, и они выпали на подушку, а Сама Жена стала невидимой. После того больной тотчас же пригласил к себе своего духовного отца, с великим плачем во всем покаялся ему, затем к смертному одру позвал своих родителей. В их присутствии он подробно рассказал духовнику всю историю своего увлечения бедной девицей, о своей клятве перед Владимирской иконой Божией Матери и о явлении ему в этот день дивной и величественной Жены, в Которой он признал Царицу Небесную. В заключение он со слезами просил отца и мать, чтобы они проявили великое милосердие к обманутой им девушке, младенцу, рожденному от него, и вдове, обеспечили их на всю их жизнь. На другой день, утром, меня снова пригласили к нему. Больной был напутствован Таинствами Причащения и Елеосвящения. С каждой минутой он слабел. Прочитан был, наконец, Канон на исход души. Все молились и плакали. Вдруг больной воодушевился, силился приподняться и с чувством радости тихо-тихо, но ясно произнес: «Вижу Тебя, Владычице мира, грядущую ко мне, но взор Твой не строгий, а милостивый», - и с этими словами скончался». (Троицкие листки с луга духовного. С. 109.)

Православный брак

Православное учение о таинстве бракаБрачный союз в Новом Завете возведен на степень великой тайны Божией; именно он есть образ союза Христа с Церковью. Но союз Христа с Церковью исполнен благодати и истины (Ин. 1, 14), т.е. является союзом благодатным, истинным; потому и брачный союз нужно считать исполненным благодати, т.е. союзом, на который ниспосылается от Бога благодать Святого Духа и который поэтому есть истинный союз. На этом основании и заключается брачный союз не по одному только родительскому благословению или желанию брачующихся, но с благословения Церкви, через поставленных в Церкви пастырей, совершается над брачующимися особое священнодействие – таинство брака – для преподания им благодати Святого Духа.
Брак христианский свят и духовен, как свят союз Христа с Церковью. Поэтому апостол Павел и говорит: «Брак у всех да будет честен и ложе нескверно» (Евр. 13, 4), и заповедует христианским супругам: «воля Божия есть освящение ваше, чтобы вы воздерживались от блуда; чтобы каждый из вас умел соблюдать свой сосуд в святости и чести, а не в страсти похотения, как язычники, не знающие Бога» (1 Фес. 4, 3-5).
Брак должен быть нерасторжимым: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6), разумеется – самовольно. Единственная достаточная причина для развода – прелюбодеяние; но и в этом случае муж и жена разводятся не иначе, как властью самой Церкви через ее законных пастырей, т.е. тою властью, которая их сочетала, ибо только апостолам и их преемникам Спаситель дал власть связывать и разрешать людей (Мф. 18, 18). Всякий иной развод, помимо Церкви, осуждается словами: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает».
Какова цель Божественного установления брака?
Во-первых, умножение и сохранение христианского рода, как это видно из слов Самого Бога, благословившего первых людей: «плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю»(Быт. 1, 27-28).
Во-вторых, взаимное воспомоществование супругов в этой жизни: «И сказал Бог: не хорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника по нему» (Быт. 2, 18).
В-третьих, обуздание греховных похотей человека и беспорядочных влечений его чувственности. На эту цель брака указывает апостол, когда говорит: «Хорошо человеку не касаться женщины, но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» (1 Кор. 7, 1-2).
Последняя и главнейшая обязанность, возлагаемая на христианских супругов таинством брака, есть приготовление как себя, так и детей своих, если Богу будет угодно даровать их, к жизни будущей, к будущему вечному блаженству. Каждому из нас известно, что только истинное благочестие может сделать человека счастливым и в этой, и в будущей жизни. Этого легко могут достигнуть люди, соединенные союзом брачным, если они, питая взаимную любовь между собою, в то же время будут любить Господа Бога более всего; если всему будут предпочитать исполнение заповедей Божиих; если примером своим будут побуждать один другого к терпению; если будут помогать один другому в прохождении тесного пути добродетелей. Особенно родители должны считать для себя великой и священной обязанностью заботиться о воспитании детей своих в духе христианского благочестия; иначе, сделавшись виновниками их жизни временной, они могут легко сделаться виновниками и их вечной гибели. Для христианских родителей недостаточно быть только самим благочестивыми: необходимо, чтобы и дети их равно любили Бога и были благочестивы. Особенно в деле религиозно-нравственного воспитания детей, влияние матери незаменимо.
Православие – это не просто обязанность, которую мы выполняем воскресным утром и о которой забываем, покинув храм; православие – это образ жизни. А образ жизни включает в себя всю совокупность привычек и взглядов, мыслей и действий; это – стиль жизни и способ жизни. Для нас, православных, христианство – хлеб наш насущный и, как рыба в воде, должны мы жить в вере. Будучи последователями Христа, мы должны тянуться к Нему и Его Церкви, а не к идеалам современного мира.
Большинство из нас, православных христиан, живет не в монастырях, где весь образ жизни проходит в духе православия, а у нас семья, дом, дети, работа. При этом многие православные миряне впадают в заблуждение, считая, что от них не требуется столь самоотверженного последования Христу, как от монашествующих. Это, конечно, не так: все христиане – избрали они монашеский образ жизни или нет – призваны Христом к покаянию и вечной жизни. Среди православных христиан нет «классов», но все они равны и должны быть последователями Христа, вне зависимости от положения, которое они занимают в Церкви.
Однако нам, мирянам, очень трудно изо дня в день вести христианский образ жизни, ибо мы постоянно находимся в обществе не только не христианском, но зачастую все более и более враждебном христианской вере. Но это не должно расхолаживать нас, ведь об этом говорил и Сам Христос: «Вот Я посылаю вас, как овец среди волков: и так будьте мудры как змии и просты как голуби» (Мф. 10, 16).
Прочным оплотом для православных мирян в этих условиях является брак и семейная жизнь, установленные благословением Божиим для спасения всех членов семьи. Чтобы лучше разобраться в этом, давайте рассмотрим канонические основы брака, находящиеся в Священном Писании и хранящиеся в Священном Предании.
Взгляды на брак в Ветхом и Новом Завете Когда мы читаем о браке, семейной жизни и продолжении рода человеческого в Ветхом Завете, сразу же бросается в глаза, что главное здесь – это сохранение иудейского народа, бесконечные родословные, которые находим в Писании. Однако, в то время брак не был единственным способом продолжения рода. Дети рождались и от наложниц, а кроме того, существовал обычай брать в жены вдову брата, даже если она становилась второй женой (ужичество). В Ветхом Завете можно найти множество упоминаний о нескольких женах и наложницах. Такая забота о продолжении рода сегодня кажется нам излишней. Однако, целью подобного многоженства являлось вовсе не удовлетворение плотской похоти, а желание иметь наследников. В Ветхом Завете мы не найдем никакого снисхождения Бога к разврату, как нет такого снисхождения и сейчас. Еще в ветхозаветные времена Бог начал открывать человеку Свою волю. Мы видим, что Бог осуждает многоженство, наложниц и закон ужичества. Смыслом брака все больше становится не продолжение рода, а более высокие, духовные ценности. Наконец, Бог ясно изъясил Свою волю, карая развратников. Для нас, считающих себя весьма просвещенными современными людьми, эти кары могут показаться чрезмерно суровыми. Но ими Бог показывал, что источник жизни именно Он, а не физическое соединение мужчины и женщины. А где Бог, там все таинственно и свято. Воспроизведение и продолжение жизни не может не быть таинством. А святость и таинство должно хранить и оберегать от кощунства, нечистоты и непочтительного обращения. То, как Бог поступал с приверженными распущенности и извращениям в Ветхом Завете, говорит о том, что брак есть дивное и святое таинство – настолько святое и таинственное, что любая распущенность мерзка перед Богом и ее должно избегать всеми силами. С пришествием Христа главной целью брака перестает быть потомство и продолжение рода, хотя это попрежнему остается его важным компонентом. Но Христос пришел в мир и принес залог воскресения мертвых и вечной жизни, сообщив христианскому браку новую цель – стяжание жизни вечной супругами и детьми.
Чин православного брака начинается словами «Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь». Этими словами подчеркивается важность брака и сразу обозначается его цель. Согласно церковным канонам, христиане, вступившие в брак вне Церкви, отлучаются от церковных таинств. Некоторым это кажется непонятным и черезчур строгим. Но спросим тогда: «Что делает брак действительным? Что придает браку духовный смысл?» В отличие от брачных обрядов в большинстве инославных церквей, в православной Церкви брак не является договором – как бы юридическим соглашением с перечислением взаимных обязательств сторон. Православный брак – это скорее создание двумя людьми малой, семейной церкви для поклонения Богу Истинному и во спасение души. Эта семейная церковь подчинена Церкви Христовой. Как говорит св. Василий Великий, жениться естественно, но брак должен быть сверхъестественным, должен стать благим игом, которое супруги добровольно несут для Церкви.
Отсюда видно, что в Новом Завете главной целью брака становится уже не продолжение рода, а спасение души, и сам чин брака содержит множество символов, разъясняющих эту цель.
Обязанности мужаМуж глава есть жены... Мы знаем, что любое учреждение или организация – будь то Церковь, приход, монастырь или, в миру, банк, корпорация или школа – должны иметь главу, руководителя. То же самое относится и к успешному браку, ибо семья также является организацией, организацией духовной и физической. Согласно Священному Писанию и Священному Преданию главой брака является муж. Вспомним еще раз апостола Павла: «муж глава жене...». Муж, будучи главой, олицетворяет в семье принцип власти. Как священник является духовной главой прихода и отвечает перед Богом за прихожан, будучи духовной властью в приходе, так и муж есть священник в семье и отвечает за ход семейной жизни.
Это вовсе не означает, что муж лучше или выше жены. Перед Христом все равны; нет ни мужчин, ни женщин. Брак является равноправным союзом. Еще раз оговоримся: в Православии нет места какого-либо рода шовинизму. То, что муж является главой семьи, вовсе не дает ему права быть диктатором, тираном, судьей или абсолютной властью для своей супруги и детей. Но, как и любое высокое положение, положение главы семьи предполагает определенные обязанности, тяжелые и сложные, но в то же время интересные и многообещающие. Писание говорит, что муж должен любить свою жену, как Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее (Ефес.5, 25). Большинство христианских мужей имеет слабое представление о какого рода любви здесь идет речь. В миру слово «любовь» обычно означает любовь плотскую, или же сентиментальную, романтическую. Это не имеет ничего общего с христианским пониманием любви. Вспомним слова Христа к ученикам о том, что нет выше любви, чем душу свою полагать за ближнего. Следовательно, с христианской точки зрения любовь подразумевает жертву и самоотвержение. Муж должен проявлять по отношению к жене столько заботы, внимания, опеки и нежности, сколько Христос проявляет по отношению к Церкви. Муж должен быть готов даже пожертвовать своей жизнью ради жены, как Христос отдал Свою жизнь ради Церкви. Вспомним еще раз апостола Павла, который говорит, что муж есть глава жены, как Христос есть глава Церкви. Мы знаем, что глава Церкви Христос омыл ноги Своим ученикам. Наш Спаситель показал этим, что значит быть главой – это значит служить, первенствовать в любви, понимании и терпении, защищать и оберегать свою семью. Именно к такому первенству и призывается муж, и только в этом случае он может быть истинным мужем и настоящим мужчиной, верным своей данной свыше природе.
Разумная жена желает видеть своего супруга именно таким, и не станет стремиться к главенствующему положению. Психологи утверждают, что женщины испытывают глубокую неприязнь к мужчинам, отводящим им главенствующее положение в семье или позволяющим им занять его.
Долг мужа любить жену и детей и не позволяет ему запугивать свою жену и относиться к ней как к служанке, что нередко случается. Вот что говорил об этом св. Иоанн Златоуст: «Поистине, разве слугу удержишь страхом? Да его и не удержишь, ибо он вскоре оставит тебя. Но спутницу жизни, мать детей своих, источник всех радостей, не достоит сковывать страхом и угрозами, но привязывать любовью и добрым расположением. Что за союз, когда жена трепещет перед мужем? И что за радость мужу жить с женой как с рабыней? Даже если претерпишь от нее многое, не гневайся на нее, как Христос не гневается на Церковь».
Мужчины, мужья, настоящая любовь начинается когда мы отдаем себя другим. Мы начинаем любить – в христианском смысле – когда начинаем отдавать. Некто пришел к св. Иоанну Златоусту с жалобой, что жена его не любит. Святой отвечал: «Иди домой и люби ее». «Ты не понял, – возразил мужчина. – Как я могу любить ее, если она меня не любит?» «Иди домой и люби ее», – повторил святой. И он был прав. Если нет любви, чтобы обрести ее надо полюбить самому.
Мужчины часто жалуются священникам, что жены не любят их. А потом священник узнает, что мужчина ничего не делает для того, чтобы любили, просто ожидая любви, словно некий идол, ожидающий жертв и поклонения. Таким мужьям следует уяснить, что единственный способ заслужить любовь супруги, это любить самому, ведь в жизни мы обычно получаем взамен то, что отдаем сами: ненависть за ненависть, любовь за любовь.
Отцы Церкви говорят, что христианские мужья должны любить своих жен больше, чем свои мирские обязанности, ибо нет успеха выше чем счастливая семья, и если неладно в семье, то все другие достижения теряют смысл. Наши семьи заслуживают самого лучшего. Сегодня среди нас слишком много таких, кто отдает все лучшее в мир, а все плохое оставляет для дома, именно поэтому Отцы Церкви учат нас ценить превыше всего общество наших жен, и предпочитать быть дома с ними, нежели на работе. Мужьям также неплохо помнить слова нашего современника, Андре Моруа: «Я сделал выбор на всю жизнь; отныне моя цель – не искать того, кто мне приятен, но делать приятное тому, кого я избрал...»

Обязанности женыАпостол Павел говорит: «Жены, своим мужьям повинуйтесь, как Господу... Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем» (Ефес. 5, 22-24).
В современном обществе, особенно здесь, в Америке, и в первую очередь в средствах информации – кино, телевидении, журналах и книгах – дух послушания представляют чем-то заслуживающим презрения. Вместо этого нас на каждом углу призывают поступать по-своему, выбирать лучшее, удовлетворять все свои прихоти и желания. Но, как мы уже говорили, православный брак не является частью мирского, секулярного общества. Его цели и цели общества не просто расходятся – они диаметрально противоположны. Цель христианского брака – вечная жизнь со Иисусом Христом в Царствии Небесном, а цель мирского общества – наслаждение, всевозможные удовольствия, самооправдание и своеволие.
Однако, Священное Писание и Священное Предание открывают нам, что послушание есть начало христианского совершенства, что подчинение и послушание способствуют стяжанию прочих добродетелей. С другой стороны, своеволие разжигает страсть гордости и постепенно отчуждает личность от христианского образа мыслей и жизни. Поэтому-то жене, как стержню, на котором держится вся семья, и как учительнице добродетелей для своих детей, и отводится эта труднейшая обязанность – послушание. Сам Христос явил пример совершенного послушания, ибо по Своему послушанию воле Отца предался ради нас на страдания и смерть, и привел нас от греха к свободе и спасению.
Время от времени мы видим семьи, где муж «под каблуком» у жены. Что мы обычно подразумеваем, употребляя это грубое выражение? Мы подразумеваем, что жена заняла в семье главенствующее положение и стала управлять мужем. Это происходит когда муж слишком слаб, слишком погружен в себя или слишком занят, чтобы выполнять все свои обязанности; иногда бывает, что жена и сама стремится к власти в силу своих душевных или эмоциональных наклонностей. В последнем случае женщина, как правило, проявляет свой властный и агрессивный характер как в семье, так и вне дома. Подобная женщина лишена самых основ женственности: добросердечия, скромности и нежности. В таком случае в семье царят отношения безысходности, разочарования, несогласия и даже злобы. Первое, что должен сделать священник, видя подобных супругов, это попытаться убедить мужа занять место главы семьи и найти способ склонить жену уступить часть власти, не принадлежащей ей по праву. Следует понимать, что роли мужа и жены не исключительны: иногда жена должна продемонстрировать силу, а муж – подчиниться жене. В наиболее зрелых, духовных семьях, отношения супругов превращаются во взаимное послушание.

Признаки успешного бракаЖизненный опыт говорит нам, что когда двое вступают в брак, они сразу же начинают понимать, что между ними существует масса отличий. Практически, мы совершенно не знаем самих себя пока не вступим в брак. Мы слишком погружены в себя, и нужен кто-то другой, чтобы помочь нам увидеть себя со стороны такими, какие мы есть на самом деле. Одно из преимуществ успешного брака – то, что супруги всегда готовы выслушать друг друга, играя роль своего рода домашнего психолога. Мы знаем, как много эмоциональных проблем возникает, когда над человеком довлеет некое внутреннее бремя, которое ему не с кем разделить. Если брак благополучный, супруги поверяют друг другу свои печали, уверенные во взаимопонимании, не стараясь «сохранить лицо».
Брак – это не миссионерское предприятие! В браке достаточно сложностей и без того, чтобы каждый супруг старался перевоспитать или переделать другого. Одно из наиболее распространенных и наиболее серьезных заблуждений молодых супругов – это вступать в брак в надежде изменить другого.
Истинная любовь исключает навязывание себя и стремление переделать любимого, но призывает к росту. Как? Во-первых, принимая другого человека таким, какой он есть. Когда мы вступаем в брак, мы не обязуемся изменить супруга, но соглашаемся любить его таким, какой он есть. Лучший способ изменить жену или мужа – это измениться самому, исправить свои собственные недостатки.
Мы считаем неверностью факт супружеской измены. Но неверность может проявляться и по-другому: когда работа, родители, увлечения или что-либо другое становится выше семьи. Это тоже неверность. Тот, кто не готов поставить брак выше карьеры, родителей, друзей, отдыха – не готов к браку, и такой брак не будет прочным.
Если правильно застегнуть первую пуговицу пиджака, за ней встанут на место и остальные. Но если первая пуговица попала не в ту петлю – все пойдет вкривь и вкось. Так и в браке: необходимо правильно установить приоритеты и расположить все по порядку. Мужья, если для вас на первом месте жены, а для вас, жены, на первом месте мужья – в вашем браке все встанет на свои места.
Есть много признаков успешного брака, но с моей точки зрения, наиболее важными являются три:
1. Похвала. Ни один брак не может быть успешным, если супруги не ценят друг друга. Каждый человек время от времени нуждается в поощрении, и ничто не убивает любовь быстрее, чем непрестанные упреки. Когда мы, мужья и жены, поощряем друг друга – будь то по серьезному поводу или нет – мы даем понять супругу, что любим и ценим его или ее. Взаимное поощрение укрепляет брак, и именно этого больше всего не хватает в современных семьях.
2. Прощение. Без прощения не может быть счастливого брака. Когда семейные пары спрашивают меня: «Как вы считаете, можем ли мы спасти наш брак?», я всегда отвечаю: «Да, если вы готовы прощать друг друга». И такое прощение требуется не только в кризисные моменты семейной жизни, а каждодневно. В хороших семьях супруги постоянно просят друг у друга прощенья. Если мы не делаем этого, нанесенные нами раны не заживут. А тогда мы начинаем охладевать и отдаляться друг от друга, не получая той Божией благодати, которая дается тем супругам, которые умеют прощать.
3. Время . Для создания хорошей семьи требуется время, ее не создашь за один день. Семья должна вырасти, этот процесс долгий и трудный и, как все хорошее в жизни, дается усилием и трудом. Если вы собираетесь вступить в брак, помните: мы живем в обществе мгновенного удовлетворения желаний и приучены получать все сразу, немедленно. Это наше нетерпение оказывает самое разрушительное влияние на брак. Если мы не проявляем достаточной терпимости друг к другу, если мы не желаем тратить много лет на создание семьи, наш брак обречен.

Брак - это общественный и, в частности, правовой институт, заключающийся в продолжительном союзе лиц мужского и женского пола, составляющем основу семьи.
Православная энциклопедия, т. VI, стр. 146

История человечества знает разные формы брака: моногамный (брак одного мужа и одной жены), полигамный (многоженство) и полиандрический (брак одной жены с несколькими мужьями, случаи такого брака редки). Христианская традиция признает браком только моногамный союз.

"И будут одна плоть..."

В "Дигестах" императора Юстиниана, византийском сборнике законов, содержится определение браку, которое дал римский юрист Модестин (III в.): "Брак - это союз мужчины и женщины, общение жизни, соучастие в божеском и человеческом праве". Христианская Церковь, взяв его из римского права, придала ему христианское осмысление, основанное на свидетельствах Священного Писания. Вошедшее в канонические сборники Православной Церкви и, таким образом, адаптированное и санкционированное ею, оно приобрело церковный авторитет. В этом определении говорится об основных свойствах брака: физическом (моногамный союз лиц разного пола), этическом ("общение жизни" - общение во всех жизненных отношениях) и религиозно-юридическом ("соучастие в божеском и человеческом праве").

В соответствии с христианским вероучением брачный союз есть установление Божие. Как закон он положен в самом устройстве человека: "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их" (Быт. 1, 27).

Брак был установлен еще в раю, до грехопадения человека: "И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему… И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа. Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть" (Быт. 2, 18, 22-24).

Господь Иисус Христос, ссылаясь на это благословение, учит: "Так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мф. 19, 5-6). "Не двое, но одна плоть" указывает на постоянное метафизическое единство супругов. "Для того-то Бог и называет ее (жену) помощницею, чтобы показать, что они одно", - говорит святитель Иоанн Златоуст. Такое единение мужчины и женщины есть тайна, она превышает человеческое разумение, поэтому может быть понята лишь в сопоставлении с тайной Пресвятой Троицы и догматом Церкви. В браке человек становится образом сверхиндивидуального, единого по существу, но троичного в лицах Бога.

Здесь всегда присутствует Бог, об этом свидетельствует Священное Писание: Бог приводит жену к Адаму (Быт. 2, 22); жена Богом "предназначена тебе от века" (Тов. 6, 18); "Господь был свидетелем между тобою и женою юности твоей" (Мал. 2, 14); брак - "завет Бога" (Притч. 2, 17); Бог сочетал мужа и жену (Мф. 19, 6); брак, по апостолу Павлу, должен быть "только в Господе" (1 Кор. 7, 39; 11, 11).

Отцы и учители Церкви подчеркивали мысль о присутствии в браке Самого Бога. Тертуллиан учил: "Господь... пребывает с ними (мужем и женой христианами) вместе". А святитель Григорий Богослов в своих трудах указывал на то, что Бог "Сам Творец супружества". В тринадцатом правиле Трулльского Собора говорится: брак "Богом установленный и Им в пришествии благословенный".

Образ союза Христа и Церкви

Брачные отношения строятся на чувстве удовлетворенной любви, и потому на чувстве полноты и блаженства. Союз первозданной четы, по воле Божией, был моногамным "будут [два] одна плоть", ибо только в нем возможно полное проявление взаимной близости супругов. Брак есть тайна Царства Божия, вводящая человека в вечную радость и вечную любовь. Свободно принимая то, что дарует ему Бог, человек через это Таинство, открывающее ему путь к спасению, к истинной жизни участвует в высокой реальности Святого Духа. Брак свят, "ибо воля Божия есть освящение ваше" - учит апостол Павел (1 Фес. 4, 3.) и нерасторжим, так как разрушение его приводит к разрушению полноты человеческого естества.

Учение апостола Павла о браке тесно связано с его учением о Церкви. Христианские семьи апостол называет "домашними Церквами" (Рим. 16, 4; 1 Кор. 16, 19; Кол. 4, 15; Флм. 2). В соответствии с этим христианский брак есть Таинство, соединяющее мужа и жену по образу таинственного союза Христа с Его Церковью для полного неделимого общения жизни и низводящее на них дары Божией благодати. В Послании к Ефесянам апостол Павел писал: "Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее... Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так, каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится (своего) мужа" (Еф. 5, 22-25, 31-33). "Хорошо жене - почитать Христа в лице мужа, хорошо и мужу - не бесчестить Церковь в лице жены", - говорит святитель Григорий Богослов. Брак, согласно святителю Иоанну Златоусту, есть "таинственное изображение Церкви и Христа". Этот образ играет ключевую роль в Священном Писании. Отношения Бога и ветхозаветной Церкви обыкновенно изображаются в образах брака, Жениха и Невесты, Мужа и Жены (Ис. 49, 18; 54, 1-6; 61, 10; 62, 5; Иез. 16,8; Ос. 2, 19; 3, 1 и др.). В Новом Завете Христос говорит о Себе как о Женихе - (Мф. 9, 15; 22, 2-14; 25, 1-13; Лк. 12, 35-36; Откр. 19, 7-9; 21, 2). Женихом называет Его Иоанн Креститель (Ин. 3, 29), Церковь является по отношению к Нему в образе Его Невесты, Жены (2 Кор. 11, 2; Еф. 5, 25-32; Откр. 18, 23; 19, 7-8; 21, 2, 9; 22, 16-17); в притче Господа Иисуса Христа Царство Небесное представляется как брачный пир (Мф. 22, 2-14).

Венец-знак подвига терпения

Согласно Священному Преданию, браки совершались в Церкви с самого ее происхождения (Еф. 5, 22-24; 1 Кор. 7, 39). О священническом благословении брака в Древней Церкви свидетельствуют святители Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, священномученик Мефодий Патарский и другие отцы Церкви. Совершителями чинопоследования Таинства Брака являются епископ или пресвитер. Жених и невеста перед священником, а в его лице перед Церковью дают свободное обещание во взаимной супружеской верности. Священник же испрашивает им у Бога благодатную помощь во всем и благословение на рождение и христианское воспитание детей.

При совершении обряда на брачующихся возлагаются венцы (поэтому Таинство Брака называется еще Венчанием), что имеет несколько значений. С одной стороны, это награда Святой Церкви за сохранение целомудрия до брака и знак того, что жених и невеста достойны по чистоте души и тела воспринять благодать таинства. С другой стороны, венцы являются и знаком подвига, подвига терпения и снисхождения к немощам друг друга. Наконец, они возлагаются и как символ полноты исполнения в браке заповедей Христовых о взаимной любви, взаимном служении и полноте самоотвержения.

Высоко оценивая подвиг добровольного целомудренного безбрачия, принимаемого ради Христа и Евангелия, и признавая особую роль монашества в своей жизни, Церковь никогда не относилась к браку пренебрежительно и осуждала тех, кто из ложно понятого стремления к чистоте уничижали брачные отношения. Пятьдесят первое Апостольское правило гласит: "Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или вообще из священнаго чина, удаляется от брака... не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв, что вся добра зело, и что Бог, созидая человека, мужа и жену сотворил их, и таким образом, хуля, клевещет на создание: или да исправится, или да будет извержен из священнаго чина, и отвержен от Церкве. Такожде и мирянин".

Священномученик Игнатий Богоносец говорит, что христианский брак совершается "во славу Божию". "Священ брак, - пишет Климент Александрийский, - и, по заповедям Божественного Слова, совершен, если послушна брачная чета воле Божией". "...Девство я считаю гораздо досточтимее брака; и однако через это я не поставляю брака в числе худых дел, но даже очень хвалю eгo", - замечает святитель Иоанн Златоуст.

Религиозно-нравственное начало составляет основу христианского брака, ему подчиняются другие его элементы: природный, социальный, юридический. Нравственное содержание брака заключается, по учению апостола Петра, в самопожертвовании: "Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие. Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом... Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах" (1 Петр. 3, 1-4,7).

Божия любовь, соединяющая сердца

Главная цель брака не может находиться вне его самого, поскольку высшей целью бытия человека является достижение единства с Богом, богоподобия. В браке супруги возвышаются Богом на уровень вышеличного, надындивидуального бытия. "B браке души соединяются с Богом неизреченным неким союзом", - говорит святитель Иоанн Златоуст.

Союз творится любовью: любовь Божия соединяет стороны в браке, брачующиеся соединяются любовью в Боге и через Бога. "Любовь, всецело к Богу устремленная, - согласно авве Фалассию, - соединяет любящих с Богом и друг с другом". "Брачная любовь есть сильнейший тип любви, - считает святитель Иоанн Златоуст, - сильны и другие влечения, но это влечение имеет такую силу, которая никогда не ослабевает. И в будущем веке верные супруги безбоязненно встретятся и будут пребывать вечно со Христом и друг с другом в великой радости". Слово Божие требует от супругов, чтобы любовь их была подобна любви Христа к Своей Церкви, Который "предал Себя за нее, чтобы освятить ee" (Еф. 5, 25).

Отсюда следует, что нравственное достоинство может быть признано за единственным, пожизненным браком. Второй и третий браки, допускаемые Церковью для мирян, рассматриваются в качестве некоторого несовершенства в жизни христианина и благословляются ею по снисхождению к человеческой немощи и для ограждения от блуда. Апостол Павел, веря в силу христианской любви, дозволял в смешанном браке развод нехристианской стороне и запрещал его христианской, любовь которой должна освятить и нехристианскую сторону (1 Кор. 7, 12-14).

Взаимное восполнение в брачном союзе служит и вспомоществованию во спасении мужа и жены. Личность и свойства одного супруга восполняются личностью и свойствами другого и тем обусловливают гармоническое раскрытие их духовных сил и способностей.

"В браке возможно полное познание человека - чудо ощущения, видения чужой личности. Вот почему до брака человек скользит над жизнью, наблюдает ее со стороны и только в браке погружается в жизнь, входя в нее через другую личность. Это наслаждение настоящим познанием и настоящей жизнью дает то чувство завершенной полноты и удовлетворения, которое делает нас богаче и мудрее… Брак - посвящение, мистерия. В нем полное изменение человека, расширение его личности, новые глаза, новое ощущение жизни, рождение через него в мир в новой полноте" - писал протоиерей Александр Ельчанинов.

Остаток рая на земле

Следующая цель брака, на которую указывают Священное Писание и Священное Предание, - рождение и воспитание детей. "Когда брак есть собственно брак и супружеский союз, и желание оставить после себя детей, тогда, - согласно святителю Григорию Богослову, - брак хорош, ибо умножает число благоугождающих Богу". Согласно мнению святителя Иоанна Златоуста брак учрежден Богом, чтобы восполнять убыль людей, причиняемую грехом и смертью. Отныне супругом нужно постоянно помнить о том, что у них нет более личной свободы, нет более своей жизни, своих интересов, своей печали или радости. Все должно быть общее, все отдано другому. Когда же семья увеличивается, появляются дети, то полнота самоотвержения возрастает еще в большей степени. Для жены и матери, равно как для мужа и отца, нет более своей жизни - но есть жизнь лишь супруга и детей.

Чего стоит родителям, и в особенности матери, возрастить и воспитать детей! И если они выполняют этот долг по заповедям Христовым, то этим выполняют величайшее из предназначений человека и обеспечивают себе светлую участь в Царствии Небесном - обеспечивают те венцы, которые, как предварительный дар, дает им в награду Церковь при бракосочетании.

Здесь кажется уместным вспомнить одно стихотворение, наивное по форме, но глубокое по содержанию:

Когда придешь ты к двери рая
И светлый ангел станет вопрошать,
Как протекла твоя вся жизнь земная,
Ему ответишь ты: я - мать.
И быстро он отступит от порога,
Чтоб в светлый рай тебя ввести,
Лишь знают на небе у Бога,
Что может мать перенести.

Но и брак, оставшийся без потомства, признается Православной Церковью законным.
Еще одна цель брака, о которой говорят Священное Писание и святые отцы, - предохранение от распутства и сохранение целомудрия. "Брак дан для деторождения, - пишет Златоустый учитель, - а еще более для погашения естественного пламени. Свидетель этому апостол Павел: "Но, в избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа" (1 Кор. 7, 2).

Таковы установление и цели брака как начала семьи - малой церкви. По библейскому воззрению, разделяемому в основном всем человечеством, брак и семья - это остаток рая на земле, это тот оазис, который не был уничтожен великими мировыми катастрофами, не был осквернен грехом первых людей, не был затоплен волнами всемирного потопа. Это - святыня, которую должны не только мы сами хранить в чистоте, но и научить тому наших детей.

Священник
Александр МАТРУК

Введение

Все православные катехизисы говорят о браке как о «таинстве», т. е. о «тайне» Церкви. На первый взгляд такое определение кажется странным: брак существовал и у христианских народов, и у нехристианских, он известен был многим и многим поколениям людей, в том числе и атеистам. Человек рождается, вступает в брак, рождает детей и умирает. Это законы природы, которые установил и благословил Бог. Но брак особенно выделен Церковью. Особое благословение, которое преподается мужчине и женщине, вступающим в брак, называется «таинством». Почему же? О браке писали очень много, писали люди различных исповеданий и убеждений: католики и протестанты, психологи, психиатры, социологи, юристы. Наш век породил мутный поток литературы, нацеленной на чувственную природу человека. Публично обсуждаются вопросы, о которых прошлые поколения, воспитанные в пуританском духе, никогда не рассуждали даже наедине с собой. Общепризнанно, что Фрейд и Юнг революционизировали не только сексуальную этику, но и наше понимание человеческой природы в целом. Между тем папа Павел VI, вопреки мнению большинства католических богословов, взял на себя трудную задачу защиты ставшего традиционным для католицизма запрещения искусственных противозачаточных средств. Фактически тот кризис, который вызвала в католическом мире папская Humanae vitae, имеет гораздо более глубокий смысл, чем проблема контроля над рождаемостью; энциклика предлагает определенную философию брака и ответственности супругов друг перед другом. Все это требует православной оценки и ответа.

Обсуждение всех проблем, связанных с браком и сексом, находится вне пределов компетенции автора, ограниченного к тому же объемом публикации. Наша цель - раскрыть брак как таинство, т. е. углубиться в тот аспект его, которого не касаются ни психология, ни физиология, ни социология. Однако автор убежден, что православное понимание таинства брака предполагает единственно возможное в христианстве отношение к наиболее жгучим проблемам современности. Это понимание, безусловно, расходится с тем, которое признано традиционным в западном христианстве. В этом различии таится, возможно, путь для практического преобразования брака в западном обществе.

Само представление о браке как о таинстве предполагает, что человек не только существо с определенными физиологическими, психологическими и социологическими функциями, но и гражданин Царства Божия; с точки зрения православия жизнь человека в целом и в наиболее ответственные ее моменты в частности заключает в себе вечные ценности и Самого Бога.

Поэтому четвертая глава книги называется «Брак и Евхаристия». Евхаристия, или Божественная Литургия, является тем мгновением и той точкой, в которой христианин осознает свою истинную сущность. В Евхаристии Царство Божие, гражданином которого человек становится через крещение, становится непосредственно достижимым для его духовного зрения. Божественная Литургия начинается возгласом: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа». В Литургии Церковь, это осязаемое собрание верных, перестает быть обычной человеческой организацией и становится воистину Церковью Божией. В Евхаристии Сам Христос руководит этим собранием, которое превращается в Его Тело. Рушатся все преграды между конкретными историческими мгновениями и вечностью. Церковь, таким образом, учит нас, что брак - это таинство, поскольку он совершается в пределах Евхаристии.

Связь брака с Евхаристией может показаться неожиданной. Брак кажется сначала сугубо личным или семейным делом. Если Церковь его благословляет, он приобретает утешительный оттенок законности и до некоторой степени священности; но его связь с литургией для многих из нас остается пока неясной. Современный обряд венчания не имеет для нас очевидной связи с Евхаристией, он превращается в праздник, на который мы зовем родственников и друзей. Но мы постараемся показать, что вне связи с Евхаристией нельзя понять ни новозаветное учение о браке, ни сам обряд венчания в Православной Церкви. Евхаристия и соединение нас в Евхаристии - вот ключ к пониманию христианского отношения к браку в Церкви и вне ее. Многие затруднения, с которыми мы сталкиваемся в сегодняшнем мире, происходят именно от непонимания связи брака с Евхаристией.

Преодолеть это непонимание можно, лишь прямо посмотрев в лицо современному светскому обществу и четко сформулировав православный, христианский ответ на его вопросы. Действительно, евхаристическое понимание брака ясно показывает, что суть христианских требований к человеку - в отношении к нему как образу Божию, как к участнику божественной жизни. Психологи и социологи, исходящие из своих, ограниченных постановкой проблем, областей исследования, могут достичь лишь слабого подобия этой истины, а не утверждения ее во всей полноте. Только христиане достаточно смелы, чтобы достичь ощущения, сформулированного святым Афанасием Александрийским: «Бог стал человеком, чтобы человек мог стать Богом». На этом тезисе основывается и смысл христианского брака.

Данные литургии и исторические факты, приводимые в этой книге, хорошо известны . Наша задача заключается лишь в том, чтобы сделать необходимые выводы и попытаться определить, как вернуть современным христианам представление об истинной сущности брака.

Иудаизм и Новый Завет

Ветхозаветное иудейское мышление видело сущность и цель брака в воспроизводстве рода. Продолжение рода было самым очевидным и совершенно необходимым знаком Божьего благословения. Послушание Авраама и его вера в Бога даровали ему обещание обильного потомства: Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твое городами врагов своих; и благословятся в семени твоем все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего (Быт. 22, 17–18). Это торжественное обещание Авраама объясняет, почему евреи считали бесплодный брак проклятием, тяготеющим над супружеской четой, в особенности над женщиной.

Этот взгляд, ярко выраженный в Ветхом Завете, непосредственно связан с отсутствием в раннем иудаизме ясного представления о посмертном существовании. В лучшем случае человек мог надеяться на призрачное прозябание в так называемом «шеоле» (что лишь очень неточно переводится как «ад»). Псалмопевец испрашивает Божьей помощи против врагов, желающих убить его, и он знает, что Бог больше «не вспоминает» убитого, который «от руки Бога отринут». Прося у Бога помощи против врагов, он скептически спрашивает его: Разве над мертвыми Ты сотворишь чудо? Разве мертвые встанут и будут славить Тебя? (Пс. 87, 11). Бог был «Богом живых», а не мертвых. Но обетование, данное Аврааму, предполагало, что жизнь может стать вечной через потомство, и, следовательно, подчеркивало первенствующее значение деторождения в браке.

Нормальным явлением был брак - моногамный и полигамный, но конкубинат также терпелся и подчас даже одобрялся, как гарантия продолжения рода (Быт. 16, 1–3). Учреждение «левирата» (Быт. 38, 8) предусматривало обязанность мужчины «восстановить семя» умершему брату, женившись на его вдове и тем обеспечивая покойному частично выживание в детях его жены. Моногамия, основанная на вечной любви мужа и жены, существовала при этом как некий идеальный образ, заключенный в истории творения, в «Песни Песней», в различных метафорах пророков, говоривших о любви Бога к Своему народу. Но этот идеал никогда не был абсолютной религиозной нормой или требованием.

В Новом Завете понимание брака претерпело коренные изменения. Различия тем более явственны, что в Новом Завете использованы категории ветхозаветного мышления для того, чтобы наполнить их новым содержанием. Так, например, нигде в Евангелии не упоминается о том, что деторождение является оправданием брака. Само по себе деторождение является средством спасения лишь тогда, когда оно сопровождается «верой, любовью и святостью» (1 Тим. 2, 15). Особенно ясно изменение ветхозаветных норм жизни видно на трех примерах:

1. Рассказ об отношении Иисуса к «левирату» приведен во всех синоптических Евангелиях (Мф. 22, 23–32; Мк. 12, 16–27; Лк. 20, 27–37). Важно подчеркнуть, что этот рассказ имеет непосредственное отношение к учению Христа о воскресении и бессмертии - учению, которое не нуждается в идее вечной жизни в потомстве. Когда саддукеи («которые говорили, что нет воскресения») спросили, кто из семи братьев, последовательно женившихся на одной и той же женщине, будет иметь ее женой «в воскресении», Иисус отвечал, что «в воскресении не женятся, не выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божий на небесах».

Эти слова часто толкуются в том смысле, что брак есть чисто земное установление, действительность которого уничтожается смертью. Такое понимание преобладало в Западной Церкви, которая разрешает вдовцам вступать в новый брак и никогда не ограничивает число этих браков. Но если считать правильным такое понимание слов Иисуса, то мы окажемся в прямом противоречии с учением о браке Апостола Павла и с канонической практикой Православной Церкви. Климент Александрийский говорил, что в этом ответе «Господь не отвергает брака, но избавляет их (саддукеев) умы от упования, что в воскресение там будут плотские страсти» . Ответ Иисуса саддукеям строго ограничен значением их вопроса. Они отвергали воскресение, потому что были пропитаны иудаистским пониманием брака как возобновления земного человеческого бытия путем воспроизведения потомства. Об этом Иисус и говорит им: «Заблуждаетесь», потому что жизнь в Царствии будет подобна жизни ангелов… Поэтому ответ Иисуса - только отрицание наивного и материалистического понимания воскресения, отрицание материалистического понимания брака. Ниже мы подтвердим это разбором и других мест Нового Завета.

2. Сущность христианского брака глубоко освящена в запрещении развода Христом. Такой запрет прямо противоречит Второзаконию (Мф. 5, 32; 19, 9; Мк. 10, 11; Лк. 16, 18). Христианский брак нерасторжим, и это исключает всякие материалистические, утилитарные его истолкования. Союз мужа и жены является самоцелью; это вечный союз между двумя личностями, союз, который не может быть расторгнут ради «продолжения рода» (оправдание конкубината) или защиты родовых интересов (оправдание левирата).

Нерасторжимость эту, однако, не следует понимать как некую юридическую неотвратимость. Известная фраза из Евангелия от Матфея (кроме вины прелюбодеяния - 5, 32) напоминает нам, что в Царствии Небесном нет принудительных, в том числе и юридических, законов, что закон Христа предполагает свободу человеческого отклика и потому брак для христиан не является обязательным, и при известных обстоятельствах этот дар Божий может быть отвергнут человеком. Евангелие вообще никогда не лишает человека его свободы, не накладывает на него железных предписаний закона. Оно исходит из того, что человек обладает даром свободы - даром единственно достойным «образа Божьего», пусть полное совершенство и невозможно. «Будьте совершенны, как Отец ваш совершенен есть». Требование абсолютной моногамии показало все несовершенство слушателей Христа (Мф. 19, 10). Фактически любовь стоит вне категорий «возможного» и «невозможного». Она есть тот «совершенный дар», который познается лишь в реальном опыте. Любовь, очевидно, несовместима с супружеской изменой, потому что в этом случае ее дар отвергается и брака более не существует. Тогда мы имеем дело не с юридическим только «разводом», но и с трагедией злоупотребления свободой, т. е. с грехом.

3. Апостол Павел, говоря о вдовстве, исходит из того, что брак не прерывается смертью и любовь никогда не перестает (1 Кор. 13, 8). Вообще отношение Апостола Павла к браку разительно отличается от иудаистско–раввинистического взгляда на брак, что особенно заметно в 1 Послании к Коринфянам, где апостол отдает предпочтение безбрачию над браком. Только в Послании к Ефесянам этот отрицательный взгляд исправлен учением о браке как образе союза Христа и Церкви; учением, которое стало основой богословия брака, созданного православной традицией.

В спорном вопросе о безбрачии вдов взгляд Апостола Павла, как он выражен в 1 Послании к Коринфянам, точно соответствует канонической и освященной традиции Церкви: Если не могут воздержаться, пусть вступают в брак, ибо лучше вступать в брак, нежели разжигаться (1 Кор. 7, 9). Второй брак вдовца или разведенного терпим только как лекарство от «разжжения», не более того. До Х века Церковь не благословляла второго брака, и он теперь является препятствием для принятия духовного сана. Современный чин благословения второбрачных ясно показывает, что он допускается только из снисхождения к человеческой слабости. Священное Писание и Предание всегда исходили из того, что верность вдовца или вдовы покойной или покойному - это нечто большее, чем «идеал», это - норма христианской жизни, потому что христианский брак - не только земной, плотский союз, но вечные узы, которые не распадаются и тогда, когда тела наши «станут духовными» и когда Христос будет «всяческая во всех».

Эти три примера ясно показывают, что Новый Завет создал новое понятие о браке и что основывается это новое представление на «благой вести» о Воскресении, принесенной Христом. Христианин призывается уже в этом мире воспринять новую жизнь, стать гражданином Царства, а идти по этому пути он может в браке. В таком случае брак перестает быть простым удовлетворением временных природных потребностей и гарантией иллюзорного выживания через потомство. Это - единственный в своем роде союз двух существ в любви; двух существ, которые поднимаются над своей человеческой природой и становятся едиными не только «друг с другом», но и «во Христе».

Древняя Церковь и римское право

В понимании римлян брак в первую очередь был не средством обеспечить вечную жизнь в потомстве, а соглашением между двумя свободными в своем выборе сторонами. Известный принцип римского права, утверждающий, что «брак есть не общение, а согласие» (nuptius non concubitus, sed consensus facit) , а также тезис Модестина «сожительство со свободной женщиной является браком, а не конкубинатом», - из чего следует, что сожительство с рабыней, которая не обладает правом дать свободное согласие, ни при каких условиях не может быть названо браком, - легли в основу гражданского права всех современных цивилизованных стран. Сущность брака видится в согласии, которое, в свою очередь, сообщает значимость и законность брачному договору или контракту.

Отношение к браку в римском праве как к договору между двумя свободными сторонами было прогрессивным, особенно если сравнивать его со взглядами на брак в других цивилизациях Древнего мира. Такое понимание послужило основанием для повсеместной эмансипации женщины и уравнения ее в правах с мужчиной.

Мужчина и женщина, вступая в брак, заключали обычный юридический контракт, и потому брак не нуждался в какой–либо третьей стороне, в гаранте его юридической действенности. Государство обеспечило себе право регистрации брачных договоров, которая давала возможность следить за их законностью и обеспечивала материалами суд, если на него выносились споры, связанные с брачными отношениями.

Римское право, как и Закон Моисеев, предусматривало возможность расторжения брачного контракта. Условия, необходимые для развода, были весьма разнообразными как до, так и после начала христианской эры.

Христианская Церковь и во времена гонений, и в эпоху союза с римским государством подчинялась римским законам, регулировавшим брак. Даже когда христианство стало государственной религией, древние определения брака как контракта были введены в государственные законы и даже в церковный закон: «Номоканон из четырнадцати глав». Мы находим подтверждение этому и в славянской версии Номоканона, так называемой «Кормчей», которая была основой канонического права славянских стран до начала XIX века.

Творения святых отцов тоже строятся на римских представлениях и терминологии брака. Вот слова писателя II века Афинагора в его «Апологии» к императору Марку Аврелию (гл. 33): «Каждый из нас считает своей женой ту женщину, на которой он женат согласно вашим законам». Святой Иоанн Златоуст(404 г.) ссылается на «гражданский закон», когда определяет брак как «не что иное, как объединение или средство» (Гомилия 56 на Бытие, 2).

Число отеческих цитат по этому вопросу можно умножить до бесконечности. Однако их содержание вовсе не показывает, что Церковь оставалась безразличной к вопросу о браке, что она не имела своей собственной точки зрения, а просто усвоила господствовавшее римское понятие о браке как контракте. В следующих главах будет показано, что расхождения между Церковью и империей существовали всегда. Ни разу во всей своей истории христианская Церковь не показала яснее, что она проводит в мир новую, беспрецедентную божественную реальность. Приведенные новозаветные тексты показывают, что эта новая реальность подразумевала совершенно новое отношение к браку, в корне отличное от иудейского и римского. Но эта новая реальность не выражалась в каком то оригинальном брачном обряде, ее природа не требовала отмены законов мирского общества. Христиане правильно поняли значение римской юриспруденции. Они оценили ее прогрессивные в социальном отношении стороны. Но при этом они никогда не забывали, что в крещении и в евхаристии им дается новый опыт жизни и совершенствования, опыт уникальный и всеобщий. Поэтому обрядовая сторона при заключении христианами брака поначалу не имела определяющего значения; в центре внимания бьшо отношение к браку его участников, сами их личности. Если вступали в брак христиане, то и брак становился христианским, он подразумевал христианскую ответственность друг за друга и опыт христианской жизни. Поэтому для христиан брак становился таинством, а не юридическим договором двух сторон.

Брак как Таинство

Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви (Еф. 5, 32). Ни иудейский утилитаризм, ни римский легализм не могут встать рядом с новым понятием о браке - христианским, которое мы находим в 5–й главе Послания к Ефесянам, а именно: и муж, и жена могут и должны преобразовать свой «договор» в реальное Царство Божие.

Каждый человек - член земного общества, гражданин своей страны и член своей семьи. Он не может избежать требований материального существования, не может уклониться от налагаемых на него обязанностей перед обществом. Евангелие не отрицает ответственности человека в мире и в обществе. Истинное христианство никогда не призывало к отрицанию мира. Даже монахи несут свое особое служение миру отрицанием его ценности и стремлением господствовать над собой, ограничивать свою свободу. Признание человека - «образа и подобия Божия» - это прежде всего неограниченное, божественное по своей природе, свободное творчество, устремление к абсолютному Добру, к высшим формам Красоты, Любви, к пребыванию в Добре; ведь сам Бог - Добро, Красота и Любовь, и Сам Он любит человека. Человек может взывать к Нему, слышать Его ответ, испытывать Его любовь. Для христианина Бог не отвлеченная идея, а Личность, с Которой можно встретиться: Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас (Ин. 14, 20). В Боге человек открывает истинную свою природу, потому что он и был сотворен «по образу Божию». И Христос как совершенный Бог проявил совершенную человеческую природу не вопреки Своей Божественности, а именно потому, что был совершенным Богом: в Нем Божество открылось как подлинная норма человеческого естества.

Когда человек принимает крещение и становится в Евхаристии «одним телом» со Христом, он фактически приходит к более полному выражению самого себя, приближается к истинному соединению с Богом и ближними, принимает на себя ответственность за весь мир, реализует данную Богом возможность безграничного творчества, служения и любви.

Итак, когда святой Апостол Павел называет брак «тайной» (или «таинством», что по–гречески звучит так же), он имеет в виду, что в браке человек не только удовлетворяет потребности своего земного, мирского существования, но и делает шаг на пути к цели, для которой он был сотворен, то есть вступает в Царство вечной жизни. Человек и здесь, на земле, обладает разнообразнейшими талантами - интеллектуальными, физическими, эмоциональными, - но его земное существование ограничено временем. Поэтому «родиться от воды и Духа» - значит войти в Царство вечной жизни; в Воскресении Христа это царство уже открыто и может быть опытно познано. Называя брак «таинством», святой Павел утверждает, что брак сохраняется и в Царстве вечности. Муж становится единым существом, единой «плотью» со своей женой, подобно тому, как Сын Божий перестал быть только Богом, стал также и человеком, чтобы Его народ мог стать Его Телом. Вот почему евангельское повествование так часто сравнивает Царство Божие с брачным пиром: это реализация ветхозаветных пророчеств о брачном пире между Богом и Израилем, избранным народом. Поэтому подлинно христианский брак должен быть единством не только в добродетели абстрактного этического закона или заповеди, а как Тайна Царства Божия, вводящая человека в вечную радость и вечную любовь.

Будучи тайной, таинством, христианский брак неизбежно противоречит практической, эмпирической реальности падшего человечества. Поэтому он, как и само Евангелие, является недосягаемым идеалом. Но существует огромная разница между «таинством» и «идеалом». Таинство - не абстракция, а опыт, в котором человек общается с Богом. В таинстве человеческая природа, не теряя полноты человеческого естества, участвует в более высокой реальности Духа. Человечество становится еще человечнее и исполняет свою исключительную судьбу. Таинство - путь к истинной жизни, к человеческому спасению. Оно открывает дверь к истинному, неискаженному человечеству. И потому таинство - не магия. Святой Дух не подавляет человеческой свободы, а освобождает человека от уз греха. В новой жизни невозможное становится возможным, если человек свободно пожелает принять то, что дарует ему Бог. Все эти черты таинств вообще видны и в браке.

Ошибки, недоразумения и даже противление Богу, то есть грех, возможны лишь, пока человек живет сиюминутным, эмпирическим, видимым бытием падшего мира. Православная Церковь это очень хорошо понимает, поэтому тайна Царства, открываемая в браке, не сводится к набору юридических норм. Истинное понимание и оправданное снисхождение к человеческим слабостям возможны лишь, когда абсолютной нормой признается новозаветное учение о браке как таинстве.

Брак и Евхаристия

Если древняя Церковь почитала брак таинством, в котором предвосхищается радость Царства Божия, то почему она не создала особого обряда венчания, особых норм брака, а признала такой нормой брак, заключенный по законам светского общества? Церковь никогда не пыталась упразднить эти законы или разрушить раз установленный общественный строй.

Ответ на этот вопрос заключается в сути различий между браком нехристианским и христианским: первый заключают между собой язычники, второй - христиане; от способа заключения брака тут ничего не изменится. Апостол Павел постоянно напоминает, что Бог живет не в «рукотворенных храмах», что «наши тела являются храмами Святаго Духа». Если мужчина и женщина, являющиеся членами Тела Христова, становятся в браке «одной плотью», то их союз скрепляется Святым Духом, живущим в каждом из них.

Но членами Тела Христова они становятся через Евхаристию.

На связь между браком и Евхаристией намекает уже евангельский рассказ о браке в Кане (Ин. 2, 1–11), который и читается при современном обряде венчания. Этот текст, как и многие другие места Евангелия от Иоанна, подчеркивает значение крещения и Евхаристии: как вода была претворена в вино, так и грешная жизнь человека присутствием Христа может преобразиться в новую реальность Царствия.

Древние христианские писатели, которые полностью признавали юридическую силу гражданского брака, тоже утверждают, что именно Евхаристия придает браку его специфически христианское содержание. Так, Тертуллиан (II век) пишет, что брак, «скрепленный Церковью, подтвержденный жертвоприношением (Евхаристией), запечатляется благословением и вписывается на небесах Ангелами» («К своей жене», II, 8, 6–9). Все христиане, желавшие вступить в брак, сначала проходили через формальности гражданской регистрации, сообщавшие браку законность в глазах мирского общества, а затем принимали благословение епископа во время воскресной литургии в присутствии христианской общины. После этого их гражданский договор превращался в «таинство», имеющее непреходящую ценность и распространяющуюся далее пределов земной жизни, так как брак «записывался на небесах», а не только регистрировался на земле. Брак становился вечным союзом во Христе. О том же обряде говорится и в письме знаменитого епископа–мученика Игнатия Антиохийского(100 г.): «Те, которые вступают в брак, должны осведомить епископа, чтобы брак мог быть согласием о Господе, а не человеческим пожеланием» («К Поликарпу», 5, 2).

Действие таинства не предполагает какого–то особого знака священнослужителя. Церковь - таинственный союз Бога со Своим народом - сама по себе является Таинством, Тайной спасения (ср. особенно Послание к Ефесянам, 3). Таинством является вхождение человека в этот союз через крещение, так как Тайна спасения тем самым прилагается к личности этого человека. Но все эти индивидуальные таинства находят свое завершение в Евхаристии (об этом писал Николай Кавасила, великий православный мистик и богослов XIV века - «О жизни Христа», РУ 150, кол. 585 В). Евхаристия сама является брачным пиром, как об этом часто говорится в Евангелии. По словам Кавасилы, «это наиболее прехвальный брачный пир, к которому Жених приводит Церковь, как невесту–деву… на котором мы становимся плотью от Его плоти и костью от Его костей» (там же, кол. 593 О).

Крещение в древней Церкви совершалось во время Литургии, как и в наши дни совершается посвящение в диаконы, священники и епископы. Первоначально так же совершался и брак. Ниже мы увидим, что канонические запреты «смешанных» браков, вторых браков и т. п. могут быть объяснены лишь пониманием христианского брака как части Тайны, вершиной которой является Евхаристия. Такие браки не могли быть таинством в полном смысле слова. Вполне законные в понятиях гражданского права, они не имели христианского ядра - единения в Евхаристии.

Многие недоразумения и неисправления, наблюдающиеся в современном отношении православных людей к браку, можно было бы легко устранить, восстановив первоначальное взаимоотношение между браком и Евхаристией. Православное догматическое богословие (даже в своей схоластической, «школьной» форме) подтвердило теоретически эту связь, заявив - в противоположность римскому католицизму, - что священник является «совершителем» брака . Западное средневековое богословие, напротив, заимствованием ряда понятий из римской юриспруденции создало в догматическом богословии немало затруднений, в том числе и в вопросе о браке. По мнению католических богословов, брак - только «контракт» двух сторон, заключается самими мужем и женой, которые и являются совершителями таинства, а священник - только служителем. Как любой юридический контракт, брак расторгается по смерти одной из сторон и нерасторжим, пока супруги живы. Здесь единственный вклад христианства в римский легализм - это концепция нерасторжимости брака при жизни супругов. По общему для Запада взгляду, брак прерывается смертью, как и любое человеческое соглашение, а потому он недостоин вхождения в Царство Небесное. Удивительно, что понимаемый таким образом брак продолжает называться таинством. Православная же Церковь признает священника совершителем брака (как и совершителем Евхаристии), а потому брак признается неотделимым от вечной Тайны, разрушившей преграды между небом и землей и даровавшей человеческому дерзанию и творчеству вечное значение.

Католическая Церковь парадоксальным образом сохранила древнюю христианскую традицию в литургической практике: брак между двумя католиками заключается во время мессы, между тем как смешанные браки лишены этой привилегии. Восстановление такой практики в Православной Церкви принесло бы, конечно, большую пользу православному богословию брака, чем заимствование юридических представлений о браке из католицизма, тем более, что католическое богословие перестало смотреть на свою традиционную литургию как на основу учения о браке.

Даже в наши дни Православная Церковь подчас оказывается в положении, напоминающем первые века христианства. Так, например, в Советском Союзе совершение венчания в церкви часто невозможно из–за государственного преследования религии, однако возможно анонимное принятие Евхаристии без привлечения внимания властей. Поэтому Церковь может признавать и фактически признает браки христиан даже без церковного обряда. Эта терпимость в подобных обстоятельствах вполне законна. Но такое положение было бы, конечно, совершенно недопустимым, если бы верующие имели возможность совершать торжественную службу венчания. Во всяком случае, допущение к Евхаристии всегда предполагает уверенность в том, что данная пара не только вступает в брак законно, но и намеревается жить в соответствии с Евангелием. Та же логика применима и по отношению к неправославным парам, присоединяющимся к Церкви. В случае необходимости их перекрещивают, либо только совершают миропомазание, либо сразу допускают к православной исповеди, но вторично не венчают в любом случае, потому что сам факт допущения людей к Евхаристии уже предполагает, что Церковь благословляет их брачный союз . Только полное непонимание православного учения о браке может повлечь за собой повторное венчание присоединяющихся инославных.

Венчание

До IX столетия Церковь не знала обряда бракосочетания, независимого от Евхаристии на литургии . Обычно христианская пара после регистрации гражданского брака принимала участие в Евхаристии, и приобщение Святых Тайн, согласно Тертуллиану, было печатью брака, которая включала в себя всю меру христианской ответственности, о которой мы говорили выше.

Однако начиная с IV века у восточных христианских авторов находим упоминания о торжественном обряде, сопровождающем это таинство. Согласно святому Иоанну Златоусту, венцы символизировали победу над страстями, так как христианский брак заключался не «по плоти» только, но был таинством вечной жизни, таинством для вечности. В послании святого Феодора Студита(828 г.) мы читаем, что венчание сопровождалось краткой молитвой епископа или священника «пред всем народом» за воскресной Литургией. Святой Феодор приводит следующий текст молитвы: Сам, о Владыко, ниспосли руку Твою от жилища Святаго Твоего и соедини Твоих рабов и создание Твое. Ниспосли им Твое единое сочетание умов; венчай их в плоть едину; сотвори их брак честен; сохрани их ложе неоскверненным; благоволи, чтобы их совместная жизнь была безупречной (Письма, 1, 22, Р. 99, кол. 973). Литургические книги этой эпохи (например, известный «Кодекс Барберини») содержат несколько кратких молитв, подобных вышеприведенной. Все они предназначались для чтения во время литургии .

Однако появление обряда венчания еще не делало его обязательным для всех вступавших в брак христиан. Хорошо известный памятник византийского права - «Эпинагога», автором которого был, вероятно, знаменитый патриарх Фотий (857–867, 877–886), - регулирующий отношения между Церковью и государством, гласит, что христианам предоставляется три пути для заключения брака: «Брак, - пишет Фотий, - является союзом мужа и жены, единением, для достижения ими полноты жизни; он совершается посредством благословения, венчания или договора». (XVI, X). С VI до IX века законодатели империи позаботились об усилении контроля Церкви над браками (см., например, 64–ю новеллу императора Юстиниана), но и это не делало венчание юридически обязательным .

Решительный шаг в этом направлении был сделан в начале Х века и совпал с появлением независимого от Евхаристии обряда венчания. Чем же была вызвана эта перемена, основательно видоизменившая если не смысл брака, то по крайней мере понимание этого смысла огромным большинством верующих?

Ответ легко найти в том же императорском указе, который провозглашал это изменение. В своей 89–й новелле византийский император Лев VI(912 г.) впервые подверг критике предыдущее законодательство за то, что такие юридические акты, как усыновление и брак, считались чисто гражданскими процедурами. Он провозгласил, что оба этих акта, поскольку они совершаются не рабами, а свободными людьми, должны санкционироваться посредством определенной церковной церемонии. Брак, не получивший благословения Церкви, «не будет считаться браком», а станет незаконным конкубинатом .

Некоторые аспекты этого указа заслуживают особого внимания: например, параллель между браком и усыновлением , а также исключение рабов из сферы действия нового закона. Но наибольшая путаница заключалась в том, что Церковь облекалась ответственностью за юридическое оформление брака. Несмотря на очень тесные отношения Церкви и государства, существовавшие в ту эпоху во всех христианских странах, такая ответственность была не совсем обычной для Церкви. Перемена была неожиданной. До императора Льва VI любой гражданин мог вступать в брак, не одобряемый Церковью (второй или третий, смешанный и т. п.), не выходя при этом из рамок закона. Если он был христианин, то подобный поступок навлекал на него епитимию и отлучение (о чем ниже), но перед гражданским законом он оставался невиновным. По новому закону Льва VI Церковь должна была придавать юридический статус всем бракам, в том числе и противоречащим христианским нормам. Конечно, теоретически новая обстановка давала Церкви возможность совершенствовать нравственность граждан, но практически эта нравственность была настолько далека от совершенства, что Церковь вынуждена была не только благословлять браки, некоторые она смотрела неодобрительно, но и допускать разводы. Это привело к частичному стиранию различий между «мирским» и «священным», между падшим человеческим обществом и Царством Божиим, между браком как контрактом и бракомтаинством.

Церковь заплатила дорогую цену за взятую на себя ответственность перед обществом: ей пришлось «секуляризировать» до того чисто пастырское отношение к браку и фактически оставить свою строгую покаянную дисциплину. Можно ли было, например, отказать в церковном благословении вновь вступающему в брак вдовцу, когда этот отказ влек за собой лишение его гражданских прав на один или два года? С превращением таинства брака в юридическую формальность избежать компромиссов стало невозможно. Это, в свою очередь, привело к искажению пастырской практики Церкви, а в совести верующих - глубокой идеи о браке как неповторимой и вечной связи людей, таинственно отражающей союз Христа и Церкви. Сам император Лев VI, автор «Новеллы», навязал Церкви свой собственный - четвертый - брак с Зоей Карбонопсиной, заключенный в 903 году.

Но был компромисс, на который Церковь не могла пойти ни при каких обстоятельствах: это умаление святости Евхаристии. Церковь, к примеру, не могла допустить к Святому Причастию неправославного или же брачную пару, вступающую во второй брак. Это приводило к необходимости нового брачного обряда, независимого от Евхаристии. При сложившихся обстоятельствах - укрепления юридического значения церковного брака и ослабления связи между ним и Евхаристией - создание такого обряда сделалось вполне реальным.

Однако даже «Новелла» императора Льва VI оказалась не в состоянии запретить определенной категории христиан вступать в брак посредством обряда чисто литургического характера, т. е. через Евхаристию, без совершения особого (часто очень дорогого) обряда венчания. Новый закон не касался рабов, то есть более половины населения империи. Это противоречие между брачным законодательством для рабов и для свободных было устранено императором Алексеем I Комниным (1081–1118), который издал другой закон, делавший венчание юридической обязанностью и для рабов.

Установив независимый от Евхаристии обряд венчания, Церковь, однако, не забыла глубинной связи между браком и Евхаристией; например, это очевидно из текста святого Симеона Фессалонитского, данного в приложениях. Древние формы венчания включали в себя причащение брачующихся - по выражению церковного канона, «если они достойны». Причащению предшествовал возглас священника: «Преждеосвященная Святая Святым», а само Святое Причащение сопровождалось запричастным стихом: «Чашу Господню прииму» . Брачный обряд, включающий в себя Святое Причащение, бытовал вплоть до XV века; его находят в греческих служебниках XIII века и в славянских рукописях вплоть до XV века .

Если брачные пары не были «достойны», т. е. когда брак не соответствовал церковным канонам, они допускались не к таинству, а лишь к чаше вина, благословенной священником. Этот обычай, схожий с раздачей благословенного хлеба или антидора после литургии «недостойным причаститься», стал повсеместным и бытует до сих пор. Но даже наш современный обряд сохраняет некоторые особенности, свидетельствующие о его первоначальной связи с Евхаристией. Он начинается, как и Литургия, возгласом «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа» и включает в себя приобщение к общей Чаше, предваряющееся пением молитвы Господней, как перед причастием на Литургии.

Каноническая и обрядовая традиции Церкви отразили и тот факт, что Евхаристия является «истинной печатью» брака. Брак, заключенный до крещения, т. е. вне связи с Литургией, не имеет сакраментального значения . Отсюда новокрещеный мог вступить в повторный брак с христианкой, и тогда только он рассматривался как потенциальный кандидат для возведения в священный сан, причем этот повторный брак рассматривался в данном случае как первый (Апостольское правило 17). С другой стороны, как говорилось выше, нехристианская пара, принятая в Церковь через крещение, миропомазание и причащение, не проходила через повторную брачную церемонию; общее участие супругов в Евхаристии являлось христианским восполнением «естественного» брака, заключенного вне Церкви. Связь между браком и Евхаристией должна быть - а это не так трудно - восстановлена в наши дни. Не является ли такой путь наилучшим для Церкви, желающей показать своим чадам истинное значение того таинства, в котором они участвуют?

Количество браков

Мы уже говорили, что непрерывная каноническая и литургическая традиция Церкви утверждает: второй брак совершенно непозволителен для христианина; он только терпим по снисходительности к человеческой слабости (1 Кор. 7, 9). Мужчина или женщина имеют, в виде исключения, возможность вступить во второй брак во Христе, если их первый союз был ошибкой (так как даже церковное благословение не всегда может магически исправить ошибку человека).

Святой Василий Великий в своем четвертом правиле говорит, что вступающие во второй брак после смерти жены или развода должны понести епитимию - то есть быть отлучены от причастия - на срок от одного до двух лет. Третий брак влечет за собой епитимию на три, четыре и даже на пять лет. «Таковой брак, - пишет святой Василий, - мы не рассматриваем в качестве брака, но многоженства или, скорее, блуда, который требует наложения епитимий» (там же).

Ясно, что христианский брак, во времена святого Василия совершавшийся через Евхаристию, не мог быть так заключен в случае отлучения от причастия, и потому вторые и третьи браки были только гражданскими соглашениями. Лишь после годичной епитимий брачные пары допускались в число верных к участию в причащении, а их брак признавался христианским.

Нормы, составленные святым Василием, проводились в жизнь по крайней мере до IX века, о чем свидетельствуют святой Феодор Студит (759–826) и святой Никифор, патриарх Константинопольский (806–815). «Те, которые вступали во второй брак, - пишет святой Никифор, - не венчались и не допускались к Честным Тайнам до двух лет; те, которые вступали в третий брак, отлучались на пять лет» (правило 2). Не столько строгость самих правил заслуживает внимания - в общем, отлучение от причастия в древней Церкви практиковалось гораздо шире, чем сейчас, - сколько стремление Церкви сохранить абсолютную уникальность христианского брака.

Только после отделения брачного обряда от Литургии Церковь стала проявлять большую снисходительность ко вторым и третьим бракам, оставив в силе вышеупомянутое правило относительно причастия. В «Канонических ответах» митрополита Ираклийского Никиты мы читаем: «Строго говоря, на тех, кто вступал в брак вторично, венцы не возлагались, но Великая Церковь (т. е. Константинопольская) обычно этих определений не придерживалась; она терпимо относилась к тому, что брачные венцы возлагались на главы таких пар… Они, тем не менее, должны были воздержаться от принятия Святых Тайн в течение двух лет».

В нашем современном требнике «Последование о двоебрачных» во многом отличается от обычного чина. Это не более чем краткое изложение обручения, которое не начинается обычным возглашением «Благословенно Царство…» (указывающим на связь брака и Евхаристии). Обычные молитвы заменены другими - покаянного характера: «Господи Иисусе Христе, Слове Божий, вознесыйся на честном и животворящем Кресте и еже на ны рукописание растерзавый и насилия диаволя избавлей нас, очисти беззакония рабов Твоих: зане зноя и тяготы дневныя и плотского разжения не могуще понести, во второе брака общение сходятся: яко же законоположил еси сосудом избрания Твоего Павлом Апостолом, рекий нас ради смиренных: лучше есть о Господне посягати, нежели разжизатися.»

Второй брак (продиктованный снисходительностью к земным человеческим вожделениям) допускался только до тех пор, пока сохранялась эта идеальная норма вечного союза во имя Христа и согласие с законами будущего божественного Царства. Это и есть тот положительный идеал, который последовательно провозглашался канонами и литургией (а не абстрактно–юридическим понятием нерасторжимости). Практически эта пастырская «икономия» простирается до третьего брака, а четвертый формально запрещается. В правилах святого Василия и святого Никифора, приведенных выше, о четвертом браке не упоминается вовсе, даже как о предполагаемой возможности. Известный случай с императором Львом VI Мудрым (886–912), вызвавший долгие споры и даже раскол, закончился изданием «Тома единения»(920 г.), который запретил четвертый брак, разрешив, однако, третий, но ограничив его сорокалетним возрастом.

Установление возможности трех браков для христианина не могло, очевидно, иметь какого–либо богословского обоснования. Это установление носит чисто дисциплинарный характер и определяется «икономией», которая вовсе не является, как нередко ошибочно думают, широкой дверью к бесчисленным компромиссам. Это действительно положительная христианская дисциплина. Земные нужды «ветхого человека» могут быть рассмотрены и даже приняты во внимание, и - как меньшее из зол - удовлетворены; но само человеческое спасение требует от человека умения преодолевать уже в мире сем все то, что не имеет отношения к Царству Божию.

Условия вступления в брак

Христианский брак по существу своему является слиянием двух личностей в любви, любви человеческой, которая посредством таинственной благодати Святого Духа может быть преобразована в вечные узы, не нарушаемые даже смертью. Но это сакраментальное преображение нисколько не подавляет человеческой природы, всего комплекса эмоций, поступков, приятных или неприятных моментов, связанных с браком: знакомство, встречи, ухаживание, решимость вступить в брак, и, наконец, совместная жизнь с налагаемой ею нелегкой ответственностью, - все это остается и в жизни христианина. Новозаветное учение о браке отражает конкретное человеческое бытие, которое не только вверено Иисусу, но живет и действует в условиях земного мира. Те брачные правила и установления, которые предлагались и до сих пор предлагаются христианам, имеют целью защитить и сохранить это значение брака в конкретных условиях человеческой жизни. Эти правила не есть конечная цель сама по себе, так как иначе они заменили бы любовь; их цель - защитить как божественную, так и человеческую стороны брака от последствий грехопадения.

Свобода выбора и решения - это первое условие истинного христианского брака, которое православная каноническая традиция стремится сохранить. Существуют определенные каноны против насильственного принуждения женщин к браку, по которым браки, заключенные против воли, считаются недействительными (правила святого Василия 22 и 30), а виновный мужчина подвергается отлучению (правило 27 Халкидонского Собора), так же как и уступившая ему женщина (правило 38 святого Василия). Существуют также каноны, требующие достаточно долгого периода между помолвкой и браком: этот период, юридически считавшийся браком, служил, очевидно, испытательным сроком (святое правило 98 VI Вселенского Собора, или «Пятошестого»).

Если защита свободы выбора в брачном решении является совершенно оправданной, то другие установления древних канонов и христианских императоров могут быть оправданы лишь общественными, юридическими или психологическими условиями прошлого. Если, например. Кодекс императора Юстиниана, снисходительно принятый Церковью, определял нижний предел брачного возраста для мужчины и женщины в 14 и 12 лет соответственно, то следует признать, что повышение возрастной границы, происходящее в законодательстве современных цивилизованных стран, можно признать более близким к христианскому идеалу брака. Самая либеральная в этих вопросах византийская юридическая и каноническая традиция покажется чрезмерно строгой, если мы узнаем, какие дальние семейные связи или родство рассматривались как препятствие к браку.

У иудеев браки между близкими родственниками, даже двоюродными, не только допускались, но и поощрялись; римский закон запрещал брак между представителями разных поколений (например, дяди с племянницей), но не препятствовал браку двоюродных родственников. В отличие от других религий, христианство начало с весьма строгого ограничения браков не только между близкими кровными родственниками, но также и между родственниками по мужу или жене. Таким образом, последующие декреты императоров Феодосия и Юстиниана, а также определения Шестого («Пятошестого») Вселенского Собора постановили, что тот, «кто женится на дочери своего отца (сводной сестре); или отец, или сын на матери и дочери; или отец и сын на девицах, которые являются сестрами; или мать и дочь на двух братьях; или два брата на двух сестрах - все они подпадают под правило семилетнего отлучения, предусматривающее публичный отказ от этой противозаконной связи» (правило 54).

Этот необычный текст, по всей вероятности, отчасти можно объяснить заинтересованностью христиан в сохранении человеческих отношений такими, какими они были созданы рождением или браком, желанием предотвратить семейные недоразумения и избежать неприятностей, могущих возникнуть из–за «влюбленностей» родственников. Это тем более оправдано в условиях, когда большие семьи, заключавшие в себе различные степени родства, жили совместно. С другой стороны, на соборное решение мог повлиять абстрактный принцип римского права относительно исчисления степеней родства. По этому принципу пара, вступившая в брак, юридически рассматривалась как одна личность; таким образом, мужчина признавался в первой степени родства со своей невесткой. Поэтому, если его жена умирала, он не мог вступить в брак с ее сестрой, так как по византийскому закону браки запрещались вплоть до седьмой степени родства.

В настоящее время, конечно, нет необходимости точно следовать тем правилам, которые основываются на социальных и юридических отношениях прошлого и не соответствуют никаким богословским или духовным ценностям. Единственное пастырское соображение, которым не следует пренебрегать, - это генетический риск, содержащийся в единокровных браках.

Еще более поразительными являются положения Кодекса Юстиниана (V, 4), одобренные Шестым Вселенским Собором. Они юридически уравнивают «духовные» связи, созданные восприемничеством при крещении, с кровным родством. Так, 53–е правило Пятошестого Собора запрещает не только браки между восприемниками и их крестниками, но и, что особенно подчеркивается, между крестным отцом и родной матерью новокрещеного ребенка (если она овдовеет). Цель этого правила, возможно, защитить ту особую ответственность крестных родителей, которую они должны чувствовать за воспитание своего крестника в истинно христианском духе, без примеси каких бы то ни было материальных аспектов.

Желание согласовываться с древними юридическими нормами не должно умалять действительной огромной ответственности, лежащей на священниках, воспитателях, родителях и, прежде всего, на самой паре, готовящейся вступить в брак. Простым исполнением юридических и канонических норм нельзя, без сомнения, достигнуть истинно христианского брака. Христианский брак по сути своей - непрерывное совершенствование супругов не только относительно друг друга, но и, прежде всего, относительно Христа - совершенствование, достигаемое в Евхаристии и посредством ее. Если в супружеском союзе нет такого совершенствования, то исполнение всех юридических условий не будет иметь абсолютно никакого значения.

Но что, если такое совершенствование невозможно и, более того, нежелательно для брачной пары? Что, если брак рассматривается только как некое социальное явление, или юридический договор о собственнических правах, или как способ регуляции сексуальных отношений?

Эти проблемы священник разрешает всякий раз, когда он сталкивается с брачными парами, отношение которых к Церкви является чисто периферийным. В такой ситуации священник должен объяснить им сущность христианского брака, всякий раз ставя вопрос: не лучше ли ограничиться в данном случае гражданской церемонией, не вступая в церковный брак без понимания или согласия с его истинным значением. Вдвойне острым становится этот вопрос в связи со смешанными браками.

Смешанные браки

Официальным условием церковного брака является союз веры - то есть принадлежность супругов к Православной Церкви. Определения Лаодикийского (правило 10 и 31), Карфагенского (правило 21), Четвертого и Шестого Вселенских Соборов (Халкидонский, правило 14, «Пятошестой», правило 72) запрещают браки между православными и неправославными и предписывают расторгать такие браки, если они зарегистрированы гражданскими властями.

Но, конечно, это не формальный вопрос. Общность веры делает брак истинно христианским. Безусловно, и не принадлежа к одной Церкви, можно наслаждаться дружбой, разделять интересы друг друга, ощущать истинное единение и «пребывать в любви» друг к другу. Но весь вопрос в том, можно ли все эти человеческие отношения изменить и преобразить в реальность Царства Божия, если отношения эти не обогащены опытом принадлежности к Царству, если они не скреплены одной верой. Можно ли стать «единым телом» во Христе без совместного причащения Его евхаристического Тела и Крови? Может ли брачная пара войти в таинство брака - таинство, относящееся «ко Христу и Церкви», - не участвуя вместе в таинстве Божественной Литургии?

Это уже не формальные вопросы, это коренные проблемы, на которые должны ответить все, так или иначе сталкивающиеся с проблемой смешанного брака. Безусловно, самые легкие решения дает конфессиональный релятивизм («между нашими церквами немного различий») или простое устранение Евхаристии из средоточия христианской жизни. К несчастью, современная практика венчания, не различающая браков единославных и смешанных, толкает именно на последний путь. Мы уже говорили, что такая практика проистекает из постепенной десакрализации брака, а отделение венчания от Евхаристии - крайнее выражение этого процесса. В древней Церкви каноны, запрещающие смешанные браки, понимались всеми - каждый знал, что православный и инославный не могут совместно участвовать в Евхаристии, посредством которой благословлялся брак. Этот и без того спорный вопрос еще более усложнен с недавних пор протестантской практикой «интеркоммуниона» между разделенными христианами, практикой, частично принимаемой и современными католиками. Личные и общественные обязанности по отношению к видимой Церкви Христовой в ее Евхаристии здесь могут на деле заменяться расплывчатой и пассивной религиозностью, для которой таинства играют весьма второстепенную роль .

Отказываясь от «интеркоммуниона», Православная Церковь не отвергает христианского единства. Наоборот, она защищает истинное и полное единство и отвергает все его суррогаты. Поэтому и в отношении брака Церковь желает, чтобы супруги наслаждались полным единением во Христе, а потому считает истинно освященными лишь те браки, в которых два существа соединяются в совершенном единстве веры, скрепляемом печатью Евхаристии.

«Смешанные» браки часто имели место в прошлом. В нашем плюралистическом обществе, где православные представляют всего лишь незначительное меньшинство, смешанные браки составляют большой (и постоянно растущий) процент всех браков, благословляемых в наших церквах и также, к сожалению, вне Православия. Все мы знаем, что некоторые подобные браки приводят к созданию счастливых семей, и было бы неблагоразумно и нереально огульно их запрещать. На деле некоторые смешанные браки оказываются прочнее и счастливее, чем браки православных, которые никогда не слышали об истинном значении христианского брака и не принимали на себя никакой христианской ответственности перед Богом.

Эта бесспорная истина не умаляет того, что Евангелие призывает нас не к частичному раскрытию истины и даже не «к счастью» в общепринятом человеческом смысле. Господь говорит: Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный (Мф. 5, 48). Христианство немыслимо без борьбы за совершенство. Религиозное безразличие или принятие христианской веры как второстепенного аспекта жизни само по себе исключает стремление к совершенству, о котором говорит Христос. Церковь никогда не сможет примириться с индифференцизмом и релятивизмом.

Следовательно, православный священник не может благословить брак между православным и инославным. Очевидно также, что произносить имя Иисуса Христа перед человеком, не признающим Его Своим Господом, лишено всякого смысла. Такая молитва была бы неуважением не только по отношению к Богу, но и по отношению к человеку и его убеждениям (или отсутствию убеждений). Когда один участник будущего брака является крещеным христианином, благословение Православной Церкви оправдывается уверенностью Апостола Павла в том, что неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим (1 Кор. 7, 14). Но вероятнее, эти слова относятся к браку, в результате которого один из участников обращается к правой вере, а не к тому, в котором член Церкви сочетается с человеком. Церкви не признающим. В любом случае Церковь надеется, что религиозное единство семьи будет восстановлено и придет день, когда оба супруга объединятся в Православии.

Правило, принятое некоторыми православными епархиями, - требовать от участников смешанных браков письменного обязательства крестить детей и воспитывать их в православии, - является (по крайней мере, в отношении подписавшего) очень сомнительным как с принципиальных позиций, так и с точки зрения действенности. Здесь не может быть компромиссов: либо православный супруг должен быть настолько сильным в убеждениях, чтобы передать собственное религиозное направление детям и уверенно ввести всю семью в Церковь, либо он вообще отказывается от каких–либо действий. К тем же, кто заключает брак вне Православной Церкви, пастырское отношение должно быть вполне определенным. Такой брак рассматривается как измена таинственной благодати, которая получена от Церкви в крещении, а это фактически несовместимо с принадлежностью к Церкви.

Многие недоумения, связанные со смешанными браками, разрешились бы и для православных, и для инославных, если бы была возрождена древняя практика, объединяющая в единое целое брачный обряд и Евхаристию. Тогда при венчании смешанных пар должна была бы использоваться совершенно отличная, независимая от Евхаристии церемония (как и при втором или третьем браке православных). Невозможность благословения смешанных браков во время Литургии сама по себе была бы достаточно красноречивой и показывала бы, во–первых, истинную сущность освящаемого Церковью брака; во–вторых, пастырскую терпимость, проявляемую Церковью при благословении смешанного брака, и, наконец, в–третьих, желание Церкви, чтобы смешанный брак пришел к совершенству в союзе веры и совместному участию в Евхаристии.

Развод

Упорство католицизма в вопросе о юридической нерасторжимости брака, полного запрета на развод и второй брак при жизни супруга все еще остается предметом споров. Православная позиция по этому вопросу очень часто определяется простым противопоставлением католицизму. Но правильно ли заявить, что «Православная Церковь допускает развод»?

Традиционная позиция католицизма и канонические правила о разводе и второбрачии основываются на двух посылках: 1) брак является контрактом, юридически нерасторжимым для христиан; 2) брачный контракт касается только земной жизни, и, следовательно, он расторгается со смертью одной из сторон.

Православный же подход к этому вопросу определяется другими, совершенно отличными посылками:

1) Брак - это таинство, заключающееся в священническом благословении членов Тела Церкви; как любое таинство, брак относится к вечной жизни в Царстве Божием и, следовательно, не прерывается со смертью одного из супругов, а создает между ними, если они того пожелают и если это дано им (Мф. 19, 11), - вечную связь.

2) Как таинство, брак - не магическое действие, а дар благодати. Участники его, будучи людьми, могут ошибиться и просить о благодати брака, когда они еще не готовы принять ее или сделать ее плодотворной.

По этим причинам Церковь допускает, что благодать могла быть «не воспринята», и позволяет расторжение брака и второй брак. Конечно, Церковь не поощряет второбрачия, даже, как мы увидим, второбрачия во вдовстве - по причине вечного и неразрывного характера брачной связи; Церковь лишь допускает второй брак, когда в определенных случаях находит его лучшим решением для человека.

Хорошо известно осуждение развода, высказанное Христом: Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала было не так; но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует (Мф. 19, 8–9; ср. 5, 31–32; Мк. 10, 2–9; Лк. 16, 18) . Но возможность развода из–за прелюбодеяния и слова Апостола Павла о том, что жена. может развестись с мужем (1 Кор. 7, 11), ясно показывают, что Новый Завет не понимает под неразрывностью брачных уз абсолютного запрета на человеческую свободу. Эта свобода предполагает возможность греха и его последствий; в конечном счете грех может расстроить и брак.

Однако нигде в Новом Завете определенно не разрешается второй брак после развода. Апостол Павел, допуская возможность второго брака для вдовствующих, в то же время крайне отрицательно относится ко второму браку между разведенными: А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, - если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, - и мужу не оставлять жены своей (1 Кор 7, 10–11).

Как понимает Церковь это утверждение? Отцы Церкви в огромном большинстве своем вслед за Апостолом Павлом осуждали любую форму второбрачия, будь то брак после вдовства или после развода. Афинский философ из неофитов Афинагор, автор «Апологии христиан» (ок. 177 г.), как бы выражает мнение всех отцов древней Церкви, когда особо говорит о втором браке разведенных из–за «прелюбодеяния», подчеркивая, что «тот, кто освобождается от своей первой жены, даже если она умерла, нарушает супружескую верность в определенной скрытой форме» (Р 6, кол. 968). Но Церковь никогда не относилась к Евангелию как к системе принудительных юридических предписаний человеческому обществу. Евангелие должно быть принято обществом как абсолютная необходимость, как залог наступления Царства; оно предполагает постоянную борьбу личности с грехом и злом, но оно никогда не низводится до понятия кодекса юридических обязательств или обязанностей.

Таким образом, в христианской империи допускались разводы и повторные браки. Законы христианских императоров, особенно Константина, Феодосия и Юстиниана, определили различные юридические основания, по которым допускались развод и второбрачие. Мы не можем перечислить их все в этой книге. В целом они были достаточно снисходительны. До закона императора Феодосия II(449 г.), запретившего развод, последний был результатом взаимного согласия сторон. Вновь развод был разрешен Юстинианом II в 556 году и отменен только в VIII веке. Развод с правом вступления во второй брак допускался не только по причине супружеской неверности, но и из–за политической измены, умышленного убийства, исчезновения из семьи на пять лет и более, доказанного обвинения в прелюбодеянии и, наконец, как результат пострижения одного из супругов в монахи .

Никто из отцов Церкви не осуждал эти императорские законы за подрыв христианских принципов. Они понимали неизбежность этих законов. Императоры, подобно Юстиниану I, искренно стремились к созданию такого законодательства, которое согласовалось бы с христианскими идеалами. Формулируя тот или иной закон, императоры не чуждались компетентного совета епископов и богословов. Зачастую эти советники противились императорской воле, если она посягала на православие; но с законодательством о разводе они соглашались. Это законодательство нашло отражение в сочинениях многих Отцов. «Тот, кто не может хранить целомудрие после смерти первой своей жены, - пишет святой Епифаний Кипрский, - или кто развелся со своей женой на таких достаточных основаниях, как блуд, прелюбодейство или другое злодеяние, если он берет другую жену или если жена выходит за другого замуж, божественное Слово не осуждает его, не отлучает от Церкви или жизни; Церковь терпимо относится к этому, вследствие его слабости» («Против ересей», 69, Раз. 41, кол. 1024 С - 1025 А).

Разрешая разводы. Церковь, однако, бесчисленное множество раз разъясняла людям зло развода. Терпимость к государственным законам о разводах и на Востоке, и на Западе была терпимостью к «неизбежному злу».

Была ли то снисходительность или капитуляция? Конечно, первое. Церковь всегда оставалась верна нормам новозаветного откровения: только первый и единственный брак благословлялся Церковью во время Евхаристии.

Мы уже видели, что второй и третий браки вдовствующих заключались только путем гражданской церемонии и предусматривали церковное покаяние от одного до пяти лет с отлучением от причастия. После указанного срока брачная пара вновь рассматривалась как полноправный член Церкви. Повторные браки после развода требовали более продолжительного покаяния, в течение семи лет. «Тот, кто свою законную жену оставляет и берет себе другую, виновен в прелюбодеянии, по слову Господа». Установлено правилами Отец наших, что такие должны быть в разряде «плачущих» в течение года, два года в числе «слушающих чтения Писаний», три года в «припадающих» и в седьмой год стоять с верными, и таким образом быть допущенными впредь к Причащению» (Шестой Вселенский Собор, правило 87).

Существовало, безусловно, большое число дополнительных моментов, связанных с различием между виновной в разводе стороной и невиновной; на практике пастырская «икономия» Церкви бьша более снисходительной, чем приведенный текст. Однако разведенным по причине прелюбодеяния приходилось долгое время (в соответствии с евангельским текстом) быть отлученными от верных Церкви и пребывать в храме среди «плачущих», «слушающих» (т. е. тех, кто слушал Священное Писание, но не допускался к таинствам) и «припадающих» (т. е. тех, кто был обязан в определенные моменты богослужения становиться на колени, в отличие от верных, имевших право в это время сидеть или стоять).

Церковь, следовательно, никогда не «признавала» развода и не «давала» его; развод всегда рассматривался как серьезный грех. Но Церковь всегда видела свою задачу в спасении грешников, давала им возможность исправиться, всегда была готова допустить их в число верных после покаяния.

И только после Х века, получив от императоров монополию юридической регистрации браков и определения их законности. Церковь была вынуждена «давать разводы» в соответствии с гражданским законодательством Римской империи, а впоследствии - других стран. Новое положение привело к утрате верующими представления об уникальности брака по христианскому учению. Церковный брак и церковный развод сделались пустой формальностью, внешним юридическим фактом, незаконными с точки зрения строгой христианской этики.

Я бы предложил нашим церковным властям, основываясь на Священном Писании и церковной традиции, прекратить давать «разводы» (которые с недавнего времени стали совершаться в гражданских судах) и вести дела, связанные с разрешением на вторые браки. Такие разрешения должны были бы сопровождаться определенными формами покаяния (в соответствии с каждым индивидуальным случаем) и дарованием церковного благословения по чину «второго брака». Подобное изменение сделало бы положение нашей Церкви более определенным и дало бы возможность плодотворнее совершать свое служение проповеди, руководства и духовного врачевства.

Семья и регулирование рождаемости

Сам Иисус накануне Своей смерти на кресте в незабываемый момент Тайной Вечери напомнил о радости деторождения: Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир (Ин. 16, 21). Все родители знают, что «скорбь», которая так часто забывается после рождения ребенка, есть не только физическое страдание матери, но и исток таких, например, беспокойств, как денежное положение семьи, о котором родители обычно думают еще до появления детей. Через все это обычно проходит каждая семья, когда новое живое существо, беспомощное и доверившееся вам, появляется в семье и нуждается в вашей любви и заботе.

Здесь хочется отметить отношение Иисуса к детям: Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18, 2–3). Можно ли понять все глубинное значение этого предостережения Господа, по всей вероятности, наиболее сокровенного во всем Евангелии, если родители намеренно лишают себя счастья иметь детей?

Деторождение и воспитание детей - величайшая радость и подлинно Божие благословение. Не существует христианского брака без чистого и горячего желания обоих родителей обладать этой радостью, делить ее друг с другом. Брак, в котором дети нежелательны, основан на поврежденной эгоистической и похотливой любви. Давая жизнь другим, человек подражает творческому акту Бога, и, отказываясь от этого, он не только отвергает своего Творца, но искажает и свое собственное естество, потому что без желания подражать Творцу жизни и Отцу всяческих человек перестает быть «образом и подобием Божиим».

Но выше мы видели, что христианский взгляд на брак существенно отличался от ветхозаветно–иудаистского именно тем, что для древних евреев брак имел значение лишь как средство продолжения рода, в то время как для христиан брак является самоцелью, союзом двух существ в любви, отражающим союз между Христом и Церковью. И действительно, нигде - ни в Евангелии, ни у Апостола Павла, ни в святоотеческой литературе - мы не найдем оправдания брака детьми. В своей великолепной 20–й гомилии на Послание к Ефесянам святой Иоанн Златоуст определяет брак как «союз» и «тайну» и лишь изредка упоминает о деторождении (см. ниже. Приложение).

Современное христианское мышление, католические воззрения на вопрос крайне запутанны. Папская энциклика, запрещающая искусственный контроль над деторождением, мало помогает разъяснению вопроса, как и обильные к ней комментарии, часто ее искажающие, а то и просто извращающие.

В вопросе о половой жизни и браке в западном мышлении до последнего времени почти всецело господствовало учение Блаженного Августина (IV–V вв.). Августин рассматривал половую жизнь и естественный половой инстинкт человека как источник, через который вина первородного греха Адама передавалась его потомкам. Поэтому брак считался греховным, а половая жизнь могла быть оправдана лишь через деторождение. Следовательно, если деторождение искусственно предотвращается, сексуальные отношения становятся по существу своему греховными даже в законном браке.

Православная Церковь так же признает святость Августина, как и Католическая, но его догматический авторитет не имеет привкуса непогрешимости, как на Западе. Если в восточной монашеской литературе половая жизнь иногда и отождествляется с грехом, то в целом Предание Церкви прочно придерживается решений Гангрского Собора (см. ниже, Приложение), который категорически отверг учение, осуждающее брак. Половой инстинкт, в его извращенной и падшей форме, часто сливается с грехом, но он все же не является тем источником, через который греховность распространяется на все поколения человечества. Брак как таковой сакраментален, то есть отношения мужчины и женщины искуплены Крестом Христовым, преображены благодатью Духа и превращены любовью в вечные узы.

Если половая жизнь равнозначна греху, если только деторождение может искупить эту вину, то брак и продолжение рода по сравнению с целибатом - то же, что жалкий суррогат по сравнению с подлинным христианским идеалом. В этом смысле супружеские отношения практически не имеют положительного христианского значения; та супружеская пара, которая избегает деторождения, является определенно греховной, - если принять взгляд Августина на половую жизнь и брак. Даже если бы недавняя папская энциклика «Humanae vitae», запрещающая контроль над деторождением, не основывалась на учении Августина, а отражала положительный взгляд на ценность человеческой жизни, все равно на деле представление о греховности половой жизни, господствовавшее в католическом мышлении прошлого, хоть и косвенно, но мешает современному церковному руководству изменить свою позицию в вопросе о контроле над зачатием.

Православная Церковь за всю свою историю никогда не связывала себя определенными высказываниями по данному вопросу. Но это вовсе не значит, что проблема контроля над зачатием и деторождением абсолютно безразлична для православных и не имеет отношения к их жизни. Мы уже видели, что христианское отношение к браку подразумевает: - деторождение естественно и свято, является неизбежной частью христианского брака; - дать новую жизнь - привилегия человека, дарованная ему Богом, привилегия, от которой он не имеет права отказываться, если хочет сохранить «образ и подобие Божие», предоставленные ему при творении.

Папская энциклика замечательна подтверждением обоих этих тезисов, а потому не следует ею пренебрегать лишь оттого, что она папская.

Но в споре о планировании семьи есть и другие аспекты, широко обсуждаемые в современном мире. Например, чтобы «жизнь», даруемая родителями их детям, носила вполне человеческий характер, она не должна ограничиваться физическим существованием; следует включить в нее и родительскую заботу, и образование, и достаточное материальное обеспечение. Готовясь к рождению детей, родители должны быть готовы к исполнению и этих обязанностей. Однако бывают экономические, социальные и психологические ситуации, в которых ясно, что никаких гарантий дать нельзя. Иногда мы почти с полной уверенностью можем сказать, что следующему поколению придется пережить и голод, и психологическую нищету.

В таких ситуациях особенно важное значение имеет вопрос планирования семьи, вопрос, старый как мир. Безусловно, любая форма аборта, т. е. преднамеренного уничтожения утробного плода, признается христианами убийством и всегда осуждается Церковью. Но является ли воздержание единственно приемлемым выходом? Не является ли само воздержание формой ограничения богодарованной силы деяния и продления жизни? Как Новый Завет, так и церковное Предание считают воздержание приемлемой формой планирования семьи. Современное католическое учение также советует периодическое воздержание, запрещая «искусственные» средства, например, пилюли. Но существует ли на самом деле различие между средствами, которые обычно подразделяют на «искусственные» и «естественные»? Имеется ли какой–либо медицинский контроль за «искусственным» контролированием человеческих функций? Не будет ли оно поэтому признано греховным? И, наконец, вопрос, имеющий серьезную богословскую основу: можно ли считать все «естественное» - «хорошим»? Ведь еще Апостол Павел говорил, что воздержание может вести к «разжиганию». Способна ли наука сделать контроль над деторождением таким же естественным, как контроль над питанием, жилищем, здоровьем?

Чтобы правильно решить вопрос о контроле над рождаемостью, недостаточно удовлетворительно ответить на все эти вопросы. Даже если бы отдельные церковные власти и попытались одобрить такой контроль, в целом он никогда не получил бы признания. Во всяком случае, православная церковная традиция никогда не руководствовалась принципом разработки стандартных формул по спорным вопросам морали. Не может быть универсальных предписаний о необходимости воздержания; решающей остается личная решимость, неизбежная для одних брачных пар, но вовсе не являющаяся необходимостью для других. Это особенно верно в отношении противозачаточных средств.

Вопрос о контроле над зачатием и о его приемлемых формах может быть решен строго индивидуальным порядком каждой христианской семьей. Только сами супруги могут принять единственно правильное решение, если они серьезно относятся к христианским обязанностям и глубоко веруют в Промысл Божий, избегая чрезмерной заботы о материальном обеспечении {Не собирайте себе сокровищ на земле - Мф. 6, 19), видя в детях великую радость и дар Божий; при условии, если их супружеская любовь не носит чисто плотского и эгоистического характера, если они постоянно помнят, что любовь, низведенная до уровня секса, перестает быть любовью. Например, в обеспеченном американском обществе практически нет смысла избегать рождения детей в первые два года брака. Во всяком случае, совет умного духовника может сыграть большую роль для совершения правильного «первого шага» в брачной жизни.

Духовенство и брак

Новый Завет упоминает, что по крайней мере некоторые из апостолов, включая Апостола Петра, были женаты. Наличие жены считалось вполне нормальным для тех, кто принимал священство, и не препятствовало их служению: Но епископ должен быть непорочен, одной жены муж, целомудрен, благочинен, честен… хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью (1 Тим. 3, 2–4).

Древние каноны разрешали людям, намеревавшимся принять сан священника или епископа, пребывать в браке, если их союз носил вполне христианский характер. «Кто по святом крещении двумя браками обязан был или наложницу имел, тот не может быть епископом, ни пресвитером, ни диаконом, ни членом священного чина» (Апостольское правило 17). Мы видели, что второй брак разрешался только мирянам. Вышеприведенное правило полностью исключает его для духовенства, ибо рукоположение предполагает готовность человека для проповеди полноты христианской жизни и в особенности христианского взгляда на единственность брака как подобия союза Христа и Церкви. Строгие требования относятся и к жене священника: «Взявший в супружество вдову, или разведенную женщину, или блудницу, или рабу, или актрису , не может быть епископом или пресвитером, или диаконом, или вообще в числе духовенства» (Апостольское правило 18). И здесь видно понимание безусловной моногамии как христианского идеала, единственно достойного скрепления священной печатью Евхаристии и достижения священной полноты. Вспомним, что вторые браки Церковью не благословлялись.

Это требование не распространяется на гражданские браки, заключенные до крещения, т. е. вне Церкви. Мы видели, что подобные союзы не считались браками и не были препятствием для рукоположения человека, вступавшего затем в брак в лоне Церкви.

Все церковные каноны утверждают, что женатые мужчины могут стать членами клира, но что духовенство высших степеней не имеет права на вступление в брак после посвящения; Анкирский Собор в IV веке еще позволял диаконам жениться, если во время рукоположения они заявляли о таком намерении (правило 10). Официально эта практика были отменена императором Юстинианом в 123–й его новелле; «Пятошестой» (Шестой Вселенский) Собор утвердил, как и в других случаях, императорский закон: «Поскольку сказано в Апостольских правилах, что из производимых в клир безбрачных только чтецы и певцы могут вступать в брак, то и мы, соблюдая это, определяем: пусть отныне ни иподиакон, ни диакон, ни пресвитер не имеют позволения, по совершении над ними рукоположения, вступать в брачное сожительство: но если кто осмелится так поступить, да будет извержен…» (правило 6).

Это каноническое законодательство руководилось на духе канонов, требующих от кандидатов в священнослужители зрелости и верности. В древней и средневековой Церкви бытовало правило, запрещающее совершение рукоположения над человеком, не достигшим тридцатилетнего возраста (Шестой Вселенский Собор, правило 14). Если в настоящее время Церковь отступает от этого канона и рукополагает людей и моложе, это ни в коей мере не снимает требования духовной зрелости. Мужчине, желающему вступить в брак, ищущему себе жену, всегда не хватает твердости духа, независимо от возраста. Вполне законное и неизбежное стремление нравиться, забота о внешности естественны для мужчины в такое время, но не приличествуют человеку, чьим заботам вверено попечение о человеческих душах, кто должен посвятить себя единственной задаче - проповеди Царства Божьего. Отсюда правило Церкви: к диаконскому и священническому служению допускаются только те, кто сделал твердый и окончательный выбор между браком и целибатом.

Безусловно запрет жениться после посвящения носит иной характер, чем требование к священнику быть женатым один раз, не на вдове и не на разведенной. Первый запрет вызван необходимостью соблюдения пастырского достоинства и дисциплины; последнее направлено на достижение абсолютной моногамии клира и охраняет библейское и догматическое учение о браке. Главная причина запрета вдовому священнику вступать в новый брак (запрет, часто влекущий за собой личную трагедию) - то, что Церковь признает сакраментальным, единственным вечный союз мужа с женой и поэтому не может не требовать от своих священнослужителей сохранения той чистоты жизни, которую они проповедуют другим через свое служение. Твердая позиция Православной Церкви по этому чрезвычайно важному вопросу является самым ярким свидетельством того, что она остается верной учению о браке, заключенному в Новом Завете, хотя ее «икономия» допускает второй и третий браки для мирян.

Более позднее каноническое право предписывает посвященным в епископский сан не вступать в брак. Это правило, введенное с чисто дисциплинарной целью и основанное на законе императора Юстиниана, было подтверждено Шестым («Пято–шестым») Вселенским Собором. Оно не ограничивает стремление епископов к целибату, но допускает избрание на это высокое служение и тех, кто, будучи в браке, разлучится со своими женами: «Жена производимого в епископское достоинство, предварительно разлучившись со своим мужем, по общему согласию, по рукоположении его во епископа, пусть вступит в монастырь, созданный далеко от обитания этого епископа, и пусть пользуется содержанием от епископа» (правило 48). В настоящее время разводы по обоюдному согласию супругов для достижения мужем епископского сана, к счастью, крайне редки, и епископ чаще всего избирается из числа вдовых священных или иеромонахов. Древняя церковная традиция, как свидетельствует сороковое Апостольское правило, знала многих епископов, состоявших в браке: например, святого Григория, епископа Нисского, брата святого Василия Великого (IV век) и многих современных ему епископов.

Законодательство императора, запрещавшее посвящение в епископский сан состоявших в браке священников, было издано в то время, когда элита христианского общества уже в немалой степени состояла из монашествующего духовенства. Кроме того, этот закон исходил из убеждения, что епископ вступал в мистический брак со своей епархией и что его служение требовало от него отдачи всех сил Церкви.

В настоящее время канонические правила относительно посвящения в епископский сан слишком строги. Однако нет никакой уверенности, что изменение этого правила - осуществленное, например, печально известной обновленческой группировкой в 1922 г. - послужит средством и гарантией постановления в епископы лучших людей общества. По крайней мере нынешняя практика препятствует любому клирику достичь епископского сана, чем своеобразно охраняет харизматический принцип его избрания. В любом случае возможность возвращения к древней христианской практике избрания епископа из числа женатого духовенства зависит от решения нового Вселенского Собора Православной Церкви.

При этом следует сказать, что в целом пастырские и дисциплинарные ограничения Церкви относительно брака после рукоположения и монашествующего епископата не нарушили чистоты православной традиции. Брак не рассматривается этими ограничениями как некое неполноценное состояние: он благословен Богом. «Поэтому, - провозглашает Шестой Вселенский Собор, - если кто, поступая вопреки Апостольским правилам, посмеет кого–либо из священных, т.е пресвитеров, или диаконов, или иподиаконов лишать союза и общения с законною женою, да будет извержен. Подобно, если кто, пресвитер или диакон, под видом благоговения, изгонит жену свою, да будет отлучен…» (правило 13; см. также 4–е правило Гангрского Собора). Поэтому в православии совершенно невозможны проблемы, перед которыми стоит теперь Римская церковь, в течение многих веков придерживавшаяся взглядов Блаженного Августина на брак, ныне широко оспариваемых, и буквально навязавшая целибат клиру. В России еще совсем недавно приходским священником могло быть только лицо, состоящее в браке, а монашествующее духовенство занимало учебные и административные посты в Церкви. Современная практика отличается еще большей гибкостью и дает возможность многим иеромонахам вести приходскую пастырскую деятельность.

Во всяком случае, вне зависимости от оттенков церковной дисциплины, Православная Церковь твердо считает брачные узы духовенства положительной нормой церковной жизни, если сохраняются принципы единственности и сакраментальности брака.

Брак, целибат и монашество

Христианская этика парадоксальна вообще, и в частности, потому, что брак и целибат, предполагающие, казалось бы, различные принципы поведения, основываются на едином богословии Царства Божьего, следовательно, на единой духовности.

В начале этой книги было показано, что особенностью христианского брака является преображение и видоизменение естественных отношений мужчины и женщины в вечные узы любви, не прерываемые смертью. Брак - таинство, потому что в нем - будущее Царство Божие, брак - это пир Агнца (Откр. 19, 7–9), в нем предвкушается и предызображается вся полнота единения между Христом и Церковью (Еф. 5, 32). Христианский брак видит свое завершение не в плотском удовлетворении, не в достижении определенного социального положения, а в эсхатоне - «конце всех вещей», который Господь готовит для Своих избранных.

Целибат - и особенно монашество - основаны на Писании и Предании Церкви, они непосредственно связаны с представлением о будущем Царстве. Сам Господь сказал, что когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут как ангелы на небесах (Мк. 12, 25). Но выше уже говорилось, что эти слова не следует понимать в том смысле, будто христианский брак уничтожится в будущем Царстве; они указывают лишь на то, что плотский характер человеческих отношений аннулируется. Так, Новый Завет неоднократно восхваляет безбрачие как предвкушение «ангельской жизни»: Есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царствия Небесного, - говорит Христос (Мф. 19, 12). Великий образ святого Иоанна Крестителя, Апостола Павла и «ста сорока четырех тысяч», упомянутых в Апокалипсисе (Откр. 14, 3–4), служат достойным образцом бесчисленному множеству христианских святых, сохранивших чистоту девства во славу Божию.

Древние христиане и Отцы Церкви обращали особое внимание на девство, вероятно, это было естественной реакцией на половую распущенность языческого мира и отражением христианского эсхатологизма. Можно сказать, что монашество для многих его приверженцев было лучшим разрешением стоящих перед ними этических проблем. Но несмотря на это, Церковь сохранила не знающую компромиссов уникальную ценность христианского брака. Эта безоговорочность в признании таинства брака говорит сама за себя, если учесть, что лишь немногие церковные писатели признавали сакраментальный характер обряда пострижения в монахи. Эта непреходящая ценность брака нашла прекрасное выражение в творениях Климента Александрийского - одного из создателей христианского богословия (III век), а также великого Иоанна Златоуста (отрывки из их сочинений даны в Приложении).

И брак, и целибат, таким образом, являются путями евангельской жизни, предвкушением Царства, которое уже было явлено во Христе и проявится в своей силе в последний день. Вот почему мы можем признать только брак во Христе, скрепленный Евхаристией, и безбрачие «во имя Христа», несущие в себе эсхатологический смысл, - а не тот брак, что заключен случайно, как некий контракт или результат плотского наслаждения; не тот целибат, который принят по инерции или, что еще хуже, из безответственного эгоизма и самозащиты. Церковь благословляет монахов, аскетов, духовных людей, благословляет и христианские браки, но не имеет необходимости благословлять старых холостяков и старых дев.

Точно так же как христианский брак предполагает жертвенность, ответственность за семью, самоотдачу и зрелость, христианский целибат немыслим без молитвы, поста, послушания, смирения, милосердия и постоянных аскетических упражнений. Современная психология не обнаружила, что отсутствие сексуальной активности создает какие–либо проблемы; Отцы Церкви знали это очень хорошо и разработали великолепную систему аскетических упражнений, на которых строится монашеская жизнь и которые делают девственность и воздержание не только возможными, но и плодотворными. Они знали, в отличие от некоторых современных психологов, что присущий человеку инстинкт любви и размножения не обособлен от остальных проявлений человеческого бытия, а представляет собой центр его. Он не может быть подавлен, но может быть преображен, видоизменен и при помощи молитвы, поста и послушания во имя Христа направлен в русло любви к Богу и ближнему.

Кризис вокруг вопроса о целибате в католической Церкви вызван его принудительным характером, который лишает это служение одухотворенности и превращает его из естественной потребности в нечто невыносимое и излишнее. Служения, ежедневная месса, особый молитвенный образ жизни в изоляции от мира, в бедности и посте теперь католическим духовенством оставлен. Современный священник не особенно ограничивает себя в отношении удовлетворения материальных потребностей (пищи, комфорта, денег); он не соблюдает какую–то настоящую дисциплину молитвы. Но в таком случае его безбрачие утрачивает свой духовный смысл, то есть эсхатологический характер, указывающий путь к Царству. Как отличны от этого Царства обычно комфортабельные дома приходских священников, как несовместимы положения современной теологии - «вживание в мир», «социальная ответственность» - с путями достижения Царства! К чему же тогда целибат?

Но в православном понимании целибат, предпринимаемый исключительно с целью достижения епископского сана, еще более опасен в духовном отношении. Предание Церкви единодушно утверждает, что подлинная чистота и истинная монашеская жизнь осуществимы лишь в монастырском общежитии. Лишь очень немногие особо сильные личности могут сохранить безбрачие, живя в миру. Смирение - единственная добродетель, которая может облегчить их бремя; но, как мы все знаем, это одна из наиболее трудно достижимых и потому редчайших добродетелей.

Монашество всегда расценивалось православием как подлинное свидетельство Благовестия Христа. Монахи, как в свое время ветхозаветные пророки и первохристианские мученики («свидетели»), внесли достойный вклад в утверждение христианства. Личным примером просветленной, радостной, наполненной высшим содержанием жизни молитвы и служения, независимой от обстоятельств этого мира, монахи дали живое доказательство тому, что Царство Божие воистину внутри нас. Восстановление этой традиции имело бы совершенно особое значение для окружающего нас воинственно–секуляризованного мира. Нынешнее человечество, претендующее на полную самостоятельность, не просит помощи у христианства в своих поисках «лучшего мира». Однако оно может вновь заинтересоваться помощью Церкви, если последняя явит миру не только «лучшее», но и действительно новое и высшее бытие. Вот почему сейчас многие молодые люди, занятые поисками этого нового и высшего, находят его, в лучшем случае, в дзэн–буддизме, или, что хуже и чаще всего, - в наркотическом трансе, или других подобных средствах, приближающих к смерти.

Монахи были свидетелями о новой жизни. Если бы среди нас было больше подлинных монашеских общин, наше свидетельство было бы убедительнее. Однако новое творение Христово во всей его красоте остается доступным для всех нас через супружескую любовь, если только мы, вместе с Апостолом Павлом, примем брак «относительно ко Христу и Церкви».

Заключение

Брак - таинство, так как через него и в нем Царство Божие приобретает жизненно ощутимую реальность. В каждом таинстве единственная Тайна спасения становится реальностью и прилагается к конкретному моменту человеческого бытия. В любом случае вхождение в новую жизнь - духовный ли рост, священническое ли служение, исцеление ли больного - совершается в присутствии Христа Спасителя через Духа Святого: в крещении, миропомазании, посвящении в различные степени священства, в таинстве елеосвящения. В каждом случае новая жизнь входит в существование человека - входит как реальность, а не как обязанность, как дар и возможность, а не как магическое заклинание. За человеком остается право свободного выбора: либо войти в открывающуюся перед ним дверь, либо остаться на прежнем месте, то есть в царстве плоти.

Отдельные таинства лишь тогда приобретают подлинную реальность, когда выражают общую жизнь Церкви - Тела Христова. Крещение - это вход в Церковь; миропомазание - дар, которым определяется свободное развитие в Духе; священство - это ответственность за единство и созидание Тела; таинство елеосвящения открывает новые границы бытия в «новом Адаме», где нет ни болезни, ни смерти. Все эти индивидуальные аспекты жизни Тела имеют своим центром и вершиной Тайну, которая и делает Церковь Телом Христовым: Божественную Литургию, Евхаристию. Вне этого Тела не может быть таинств.

Поэтому значение брака как таинства не может быть осознано вне евхаристического контекста. Церковь с самых первых дней своего существования признавала лишь тот брак, который заключался между двумя членами Тела Христова; лишь он мог быть преобразован в реальность Небесного Царства. Только в плоти и крови Христовой двое христиан могут стать единой плотью на христианском пути - через Евхаристию, делаясь причастниками Тела Христова. Вот почему древние христиане заключали браки только во время Божественной Литургии, когда жених и невеста причащались Божественных Тайн; таким мог быть только первый брак, который обе стороны воспринимали как вечные узы, нерасторжимые и после смерти.

Величайшая святыня брака, пока она живет в людях, будет жить в мире падшем и болезненном, будет нуждаться в покровительстве юридических законов и формальностей. Мы видели, что эта формальная, каноническая сторона церковной практики не является самоцелью для Церкви; она лишь указывает пути, по которым христианский идеал брака, то есть подобие союза Христа с Церковью, может наилучшим образом проявить себя в сегодняшнем мире. Церковь определяет возможные случаи снисхождения к несовершенным формам заключения брака - в тех, например, случаях, когда налицо разделение брака и Евхаристии; Церковь защищает учение и пастырский авторитет священства, не разрешая духовенству послаблений, допускаемых для мирян.

Считая брак таинством Царства Божия, Евангелие и Церковь не создают тем самым какой–то особенной мистической реальности, не имеющей точек соприкосновения с окружающим нас миром. Христианская вера является истиной не только о Боге и Его Царстве, но и о человеке. Христианское учение о браке накладывает на человека радостную ответственность; оно открывает законное удовлетворение для души и тела; оно указывает путь истины; оно дает человеку невыразимую радость созидания новой жизни, приближает его к Создателю, сотворившему первого человека.

Чтобы выявить и показать единство православного предания, в Приложении мы даем выборку из различных библейских текстов, святоотеческих сочинений и т. п. Эти вдохновенные слова откроют нам истинное величие тех литургических и канонических текстов, на которые мы так часто ссылались в этой книге.

Приложение 1. Новый Завет о браке

Воскресение изменяет значение брака

Лука 20, 27–40

Тогда пришли некоторые из саддукеев, отвергающих воскресение, и спросили Его: Учитель! Моисеи написал нам, что если у кого умрет брат, имевший жену, и умрет бездетным, то брат его должен взять его жену и восставить семя брату своему. Было семь братьев, первый, взяв жену, умер бездетным; взял ту жену второй, и тот умер бездетным; взял ее третий; также и все семеро, и умерли, не оставив детей; после всех умерла и жена; итак, в воскресение которого из них будет она женою, ибо семеро имели ее женою?

Иисус сказал им в ответ: чада века сего женятся и выходят замуж; а сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божий, будучи сынами воскресения. А что мертвые воскреснут, и Моисей показал при купине, когда назвал Господа Богом Авраама и Богом Исаака и Богом Иакова. Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы.

На это некоторые из книжников сказали: Учитель! Ты хорошо сказал. И уже не смели спрашивать Его ни о чем.

(См. параллели: Мф. 22, 23–32; Мк. 12, 18–27).

Развод

Матфей 5, 31–32

Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную (см. Втор. 24, 1–4). А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует.

Матфей 19, 3–12

И приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею?

Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает.

Они говорят Ему: как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться с нею?

Он говорит им: Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так; но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует.

Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться.

Он же сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева материнского родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит.

Марк 10, 2–12

Подошли фарисеи и спросили, искушая Его: позволительно ли разводиться мужу с женою? Он сказал им в ответ: что заповедал вам Моисей? Они сказали: Моисей позволил писать разводное письмо и разводиться. Иисус сказал им в ответ: по жестокосердию вашему он написал вам сию заповедь. В начале же создания. Бог мужчину и женщину сотворил их. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает.

В доме ученики Его опять спросили Его о том же. Он сказал им: кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее; и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует.

Всякий, разводящийся с женою своею и женящийся на другой, прелюбодействует, и всякий, женящийся на разведенной с мужем, прелюбодействует.

1 Послание к Коринфянам 7, 10–18

А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, - если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, - и мужу не оставлять жены своей. Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен, оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы. Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь. Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?

Иисус почтил брак Своим присутствием

Иоанн 2, 1–11

На третий день брак был в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брак. И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них. Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой. Матерь Его сказала служителям: что скажет Он вам, то сделайте. Было же тут шесть каменных водоносов, стоящих по обычаю очищения иудейского, вмещающих по две или по три меры. Иисус говорит им: наполните сосуды водою. И наполнили их до верха. И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли. Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, - а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду, - тогда распорядитель зовет жениха и говорит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе. Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его.

Брак - тайна

Послание к Ефесянам 5, 21–33

…повинуясь друг другу в страхе Божием. Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего–либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа.

Второбрачие вдовствующих

1 Послание к Коринфянам 7, 39–40

Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия.

Приложение 2. Церковное предание о браке

СВЯТОЙ ИОАНН ЗЛАТОУСТ.

БЕСЕДА XX НА ПОСЛАНИЕ К ЕФЕСЯНАМ

Значение любви

Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь (Еф. 5, 25).

Ты слышал о великом послушании; ты доволен Павлом и рад, что он, как некий дивный и духовный учитель, учит нас порядку в жизни. Хорошо! Но послушай, чего он требует и от тебя: тот же самый пример он приводит и далее.

Мужья, - говорит он, - любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь.

Видел меру послушания? Послушай же и о мере любви. Хочешь, чтобы жена повиновалась тебе, как Христу повинуется Церковь? Заботься и сам об ней, как Христос о Церкви. Хотя бы нужно было пожертвовать за нее жизнью, хотя бы нужно было тысячекратно быть рассеченным, или потерпеть и пострадать что бы то ни было, не отказывайся; но и хотя бы ты потерпел все это, не думай, что ты сделал что–нибудь подобное тому, что сделал Христос. Ты терпишь это, будучи уже в союзе с женою; а Он страдал за Церковь отвращающуюся от Него и ненавидящую Его. Как Он, когда она отвращалась, ненавидела, презирала Его и была развратна, по великому Своему снисхождению покорил ее под ноги Свои, не прибегая ни к угрозам, ни к порицаниям, ни к устрашениям и ни к чему подобному, - так и ты поступай в отношении к своей жене: хотя бы ты видел, что она пренебрегает тобою, что развратна, что презирает тебя, умей привести к своим ногам твоим великим об ней попечением, любовию и дружбою. Нет уз крепче этих, особенно для мужа и жены. Слугу можно иногда связать страхом, - а скорее и его этим не свяжешь, он отскочит и сбежит, - но общницу жизни, мать детей и виновницу всех радостей привязывать к себе не страхом и угрозами, но любовию и расположенностью. Что за супружество, когда жена трепещет мужа? Каким удовольствием может насладиться муж, который сожительствует с женою, как с рабою, а не как со свободной? Если бы и случилось потерпеть что за нее, не ропщи; Христос этого не делал.

Христос более возлюбил

И предал Себя, - говорит, - за нее, чтобы освятить ее, очистив (Еф. 5, 25–26).

Значит, она была нечиста; значит, на ней были грязные пятна; значит, была безобразна и ничего не стоила. А ты какую бы ни взял жену, твоя невеста была не такова, какою Христос обрел Церковь; она не так отлична от тебя, как была отлична Церковь от Христа. При всем том Он не возгнушался ею и не возненавидел ее за ее чрезмерное безобразие. Хочешь знать, как она была безобразна? Послушай, что говорит Павел: Вы были некогда тьма (Еф. 5, 8). Видишь черноту ее? Что чернее тьмы? Но посмотри и дерзость ее: Жили, - говорит, - в злобе и ненависти (Тит. 3, 3). Посмотри и нечистоту: Немысленны, непокорны. Что еще скажешь? Она была и безумна, и богохульна. Однако, несмотря на то, что в ней было так много дурного, Он и за безобразную предал Себя как за прекрасную, как за возлюбленную, как за достойную дивной похвалы. Недоумевая пред этим, Павел и говорил: Ибо едва ли кто умрет за праведника (Рим. 5, 7), и еще: Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5, 8). И принявши ее такою, Он украшает ее и омывает и не отказывается от этого.

Что есть истинная красота?

Чтобы освятить ее, - говорит Апостол, - очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего–либо подобного, но дабы она была свята и непорочна (Еф. 5, 26–27).

Банею омывает ее нечистоту. Посредством слова, - говорит. Каком? Во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф 28, 19). И не только украсил ее, но и сделал славною, не имеющую «пятна, или порока, или чего–либо подобного». Итак, будем и мы искать этой красоты, и мы сможем стать ее творцами. Не требуй от жены того, чего у нее нет. Видишь, что Церковь все получила от Владыки? Чрез Него она сделалась славною, чрез Него беспорочною. Не отвращайся же и ты от жены из–за ее непривлекательности. Послушай, что говорит Писание: Мала пчела между летающими, но плод ее - лучший из сластей (Сир. 11, 3). Она Божие создание: не ее ты порицаешь, но Того, Кто создал ее. Чем виновата жена? Не хвали ее и за красоту. Развратным душам свойственны такая похвала и такая ненависть, да и самая (страстная) любовь. Ищи красоты душевной; подражай Жениху Церкви. Телесная красота производит великую наглость и много неразумного; она пробуждает ревность и нередко заставляет подозревать тебя в гнусных поступках. Но она, скажешь, доставляет удовольствие? Один месяц или два, много, если год, но не далее; от привычки диво это скоро теряет свою прелесть. А то, что вследствие красоты бывает дурного, остается навсегда: ослепление, безумие, высокомерие. В (удовольствии же), доставляемом не этою (красотою), ничего нет подобного; там любовь, начавшаяся надлежащим образом, остается постоянною, как любовь к красоте душевной, а не телесной. Скажи мне, что прекраснее неба? Что прекраснее звезд? Скажешь: тело, - но оно не так бело; укажешь на глаза, - но они не так блестящи. Когда созданы были небеса, им удивлялись Ангелы; и мы ныне удивляемся им, хотя и не так, как сначала. Это от привычки. что мы ныне уже не так поражаемся ими. Но тем ли более (можно сказать это) по отношению к жене? А если приключится болезнь, то тотчас все улетает. Будем же искать в жене благоразумия, умеренности, кротости: таковы признаки (истинной) красоты, - а телесной красоты не будем искать, и не станем укорять ее за то, что не от нее зависит, - или лучше, и вовсе не станем укорять, потому что это свойственно дерзости, не будем огорчаться и негодовать. Или не видите, сколько таких, которые жили и с красивыми женами, но бедственно окончили свою жизнь; напротив, сколько таких, которые имели жен не очень благообразных, но в полном благополучии дожили до глубокой старости? Истребим внутреннюю скверну, исторгнем внутренние недостатки, уничтожим пятна душевные. Бог желает такой красоты. Уготоваем ее (жену) прекрасное для Бога, а не для себя самих.

Деньги развращают

Не станем искать денег, ни внешнего благородства, но благородства душевного. Пусть никто не думает разбогатеть чрез жену: постыдно и позорно такое богатство; и вообще пусть никто не ищет здесь богатства, потому что желающие обогащаться, - сказано, - впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу (1 Тим. 6, 9). Не ищи от жены больших денег, и ты легко найдешь все другое. Кто, скажи мне, оставив важнейшее, станет заботиться о маловажном? Но, увы, мы всегда так поступаем. Если у нас есть сын, то мы не о том стараемся, чтобы он был хорош, но как бы найти ему богатую жену, не о том, чтоб был благонравен, а о том, чтоб был богат. И если начертываем образ жизни, то также не о том заботимся, как бы нам жить безгрешно, но о том, как бы нам приобретать больше прибытков. Деньги стали значить все. Оттого и повредилось все, что мы одержимы этой страстью.

Ничего не может быть лучше…

Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя: а жена да боится своего мужа (Еф. 5, 33).

Подлинно, это - таинство и великое таинство, потому что человек, оставив произведшего его, родившего, воспитавшего, и ту, которая зачала его, в болезнях родила, (оставивши) тех, которые столько благодетельствовали ему, к которым он привык, - и сочетается с тою, которой прежде не видел, которая ничего не имеет с ним общего, и предпочитает ее всему. Подлинно, это - таинство. И родители не печалятся, когда так делается, но, напротив, печалятся, когда этого не бывает, и, в знак радости, не жалеют денежных издержек и расходов. Поистине, это - великое таинство, заключающее в себе какую–то сокровенную мудрость. Это показал и древний пророк Моисей; об этом и ныне вопиет Павел, говоря: по отношению ко Христу и к Церкви (Еф. 5, 32). Впрочем, так сказано не по отношению только к мужу, но и к жене, чтобы он согревал ее, как плоть свою, как и Христос Церковь, а жена чтобы боялась мужа. Говорит не только о любви, - но что? «Да боится своего мужа». Жена - вторичная власть; значит, не должна требовать равенства с мужем, так как стоит под главою; и он не должен высокомерно смотреть на нее, как на подчиненную, потому что она–тело его, а если голова станет пренебрегать телом, то пропадет и сама; взамен послушания она должна привносить любовь. Как глава, так и тело: тело отдает в услужение главе руки, ноги и все прочие члены; а глава заботится о теле, посвящая ему все свое разумение. Нет ничего лучше такого супружества…

Второй брак - уступка

Что же скажут те, которые соединяются вторым браком? Не в осуждение говорю, - да не будет, - и Апостол дозволяет это.

Малая церковь

Но снисходя к ее немощи, доставляй ей все, все ради нее делай и терпи: это необходимо тебе. В этом случае (Апостол) не благоволит давать совета на основании внешних примеров, как это он часто делает. Достаточно было великого и сильного примера Христова, в особенности для доказательства (необходимости) повиновения.

Оставит, - говорит, - человек отца своего и мать. Вот, это указание внешнее. Однако ж не сказал: и будет жить вместе (с женою), но: прилепится, означая этим теснейшее единение, сильнейшую любовь. Не удовольствовался и этим, но чрез наведение так изъяснил подчиненность жены, что двое уже не представляются двумя. Но сказал: в дух; не сказал: в душу, - так как это очевидно и вполне возможно, - но (сказал, что они соединяются) так, что бывают в плоть едину.

Хотя жене принадлежит также власть в доме, именно - вторая, хотя она имеет начальство и равночестна мужу, - но при всем том, муж имеет нечто большее, именно - преимущественное попечение о доме. Соответственно со Христом, он получил и то, чтобы не только любить (свою жену), как должно, но и благоустроять (жизнь ее). Дабы она была, - говорит, - свята и непорочна.

Когда говорится - в плоть, разумеется любовь; равным образом, когда говорится - прилепится, так–же разумеется любовь. Если ты сделаешь ее святой и непорочной, то за этим последует все. Ищи того, что Божие, а человеческое последует весьма легко. Управляй женою, и дом твой будет благоустроен. Послушай, что говорит Павел: Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих (1 Кор. 14, 35). Если мы так будем управлять своими домами, то будем способны и к управлению церковию, потому что дом есть малая церковь. Таким образом, если хороши будут мужья и жены, то все будет превосходно…

Проклятые слова: «это мое»

Если хочешь сделать обед или устроить пиршество, то не зови никого бесчестного, никого неприличного, но если найдешь какого–либо святого бедняка, который может благословить дом ваш, может, ступя к вам ногою, принести всякое благословение Божие, призови его. Скажу еще нечто другое. Никто из вас пусть не старается жениться на такой, которая богаче вас, но лучше на такой, которая беднее. Вошедши с деньгами, она принесет не столько удовольствия, сколько скорби своими упреками, своими излишними требованиями, своею бранью, расточительностью, грубостью. Она, может быть, будет говорить: ты еще ничего не истратил на меня; я одеваюсь на свои деньги, которыми наградили меня родители. Но что ты говоришь, женщина, будто ты одеваешься еще в свое? Что несмысленнее таких слов? Не имеешь своего тела, а имеешь свои деньги? После брака вы уже не две плоти, но сделались «в плоть едину»; а имений два, а не одно? О, сребролюбие! Оба вы сделались одним человеком, одним живым существом, а ты все говоришь: это мое. От диавола привнесено это проклятое и пагубное слово. Все, что гораздо необходимее этого, Бог сотворил общим для нас, а это - не общее? Нельзя сказать: мой свет, мое солнце, моя вода - все важнейшее - у нас общее, а деньги - не общие? Тысячекратно пусть погибнут деньги, или лучше - не деньги, а душевные расположения, которые мешают разумно пользоваться деньгами и побуждают предпочитать их всему.

Между прочим, учи свою жену и этому, только с великою любовию. Так как увещание к добродетели само по себе заключает много тягостного, особенно для нежной и молодой девицы, то, когда будут разговоры о любомудрии, придумывай больше ласковых выражений, и в особенности исторгни из души ее понятие: «мое», «твое». Если она скажет: «мое», то скажи ей: что ты называешь своим? Я не знаю, я не имею ничего своего. Как ты говоришь: мое, когда все твое? Приласкай ее этими словами. Не видишь ли, что мы так поступаем в отношении к детям? Когда дитя схватит что–нибудь, что мы держим, и захочет еще взять что–нибудь другое, мы ему уступаем и говорим: да, это и то твое. Так же станем поступать с женой, - так как разум ее скорее детский, - и когда скажет: мое, говори: все твое и я твой. Эти слова–слова не лести, но великого благоразумия. Этим ты можешь угасить гнев ее и потушить досаду. Лесть состоит в том, когда кто поступает неблагородно по злому расположению: а это - величайшее любомудрие. Итак, говори: и я твой, детушка. В этом меня убедил Павел, который сказал Муж не властен над своим телом, но жена (1 Кор. 7, 4). Если же я не имею власти над собственным телом, но - ты, то тем более - над деньгами. Говоря так, ты успокоишь ее, угасишь огонь, посрамишь диавола, сделаешь ее рабою, покорною более, чем купленная за деньги; этими словами свяжешь ее. Таким образом посредством того, что ты говоришь, научи ее никогда не говорить: мое, твое.

Учение о любви

И не просто зови ее, но с лаской, с честью, с большой любовью. Уважай ее, и она не будет нуждаться в уважении от других, не будет нуждаться в одобрении других, если будет пользоваться твоим (уважением и одобрением). Предпочитай ее всем, во всех отношениях и в отношении красоты, и благоразумия, хвали ее. Таким образом ты убедишь ее не внимать никому постороннему; но пренебрегая всеми чужими. Учи ее страху Божию, и все потечет к тебе, как из источника, и дом твой будет исполнен многочисленных благ. Если станем искать нетленного, то придет и это тленное: Ищите же, - сказано, - прежде Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 33). Каковы будут дети от таких родителей? Каковы слуги у таких господ? Каковы все приближенные к ним? Не будут ли и они исполнены бесчисленных благ? Ведь и слуги, по большей части, воспринимают обычаи своих господ и подражают их стремлениям: то же любят, что и они; говорят о том, что узнали от них; тем же и занимаются. Итак, если подобным образом будем направлять самих себя и внимать Писанию, то многому от него научимся, и чрез это сможем угодить Богу, и всю настоящую жизнь провести в добродетели, и получить блага, обещанные любящим Его, которых да сподобимся все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

КЛИМЕНТ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ

СТРОМАТЫ, КН. III

Брак и целибат

Воздержание состоит именно в том, в чем состоит, в малом обращении внимания на тело по силе исповедания веры в Бога. Воздержание состоит в удалении не только от удовольствий любви, но и ото всего того, чего душе, не умеющей удовлетворяться необходимым, желать непозволительно. Так можно сдерживать свой язык, свою страсть к приобретениям, к удовольствиям; можно сдерживать свои пожелания. Воздержание не только учит нас умеренности; оно нас защищает умеренностью от многого дурного, ибо воздержанность есть сила и дар Божий. Итак, что сказать нам в ответ нашим противникам? Мы ублажаем целомудрие и тех, коим оно даровано. Мы чтим единобрачие и благопристойность в нем. Но при этом мы утверждаем, что следует быть сострадательными к другим и носить тяготы друг друга (Гал. 6, 2), дабы думающий, что он стоит, берегся, как бы ему не пасть (1 Кор. 10, 12). Что же касается до второго брака, то Апостол говорит: …лучше вступить в брак, нежели разжигаться (1 Кор. 7, 9).

Освящение тела и души

У нас, христиан, действительно, не только дух, но и нравы, и жизнь, и тело должны быть освящаемы. Иначе в каком же смысле и для какой иной цели Апостол сказал, что жена мужем освящается, а муж женой (1 Кор. 7, 14). Иначе, то есть без сего взаимного освящения супругами друг друга, что значил бы и ответ Господа спрашивавшим Его касательно развода: Следует ли разводиться с женою, как позволил то Моисей? По жестокосердию вашему, - сказал Господь, - написал Моисей это. Не читали ли вы, что первосотворенному человеку Бог сказал: И вы двое будете плотью одной, так что кто разведется с женою своею не за преступное снискание преступной склонности другого мужчины, тот сам отпускает ее искать такой склонности (Мф. 19, 3, 7, 8 и далее; Мк. 10, 8, 2, 4, 5 и далее). «Но после воскресения, - прибавляет Господь, - ни мужчины не будут жениться, ни женщины замуж выходить» (Мф. 22, 30; Мк. 12, 23; Лк. 20, 35). Ибо и о чреве и о пище сказано: Пища для чрева, а чрево для пищи, но Бог уничтожит и то и другое (1 Кор. 6, 13).

Апостол порицает здесь тех, кои жизнь на манер свиней и козлов находят достойной себя и осуждает спокойное с заглушением голоса совести погружение в объедение и утопание в животных вожделениях.

Но «воскресение в них, - говорят еретики, - уже совершилось; поэтому–де они и отвергают брак». Если так, то пусть перестанут они вместе с тем и есть и пить, ибо Апостол сказал, что в «воскресение отменены будут и чрево и пища». Не имеют они после сего права ни есть, ни пить, ни прочим плотским вожделениям послаблять, коих отнюдь и не позволит себе верующий, достигший во Христе полного воскресения, цели наших надежд. И что я говорю? Самые идолопоклонники, даже и те наблюдают воздержности в пище и в чувственных усладах. Тем более Царство Божие не есть пища и питие, - говорит Апостол (Рим. 14, 17). Известно, что маги, поклоняющиеся ангелам и демонам, придают большое значение своему воздержанию от вина, мяса и дел низшей жизни животной. А подобно тому, как «смиренномудрие состоит в кротости, а не в небрежном отношении к телу» (Кол. 2, 23), точно так же и воздержность есть добродетель душевная, заявляющая себя не столько вовне, сколько в совести и сокровенном состоянии духа.

Есть еретики, брак прямо называющие делом незаконным и учащие, что это учреждение диавольское. Будучи надутыми бахвалами, они утверждают о себе, что подражают Господу, Который оставался–де безбрачным и не владел на земле никакой собственностью; и они похваляются, что лучше всех остальных христиан выразумели Евангелие. Но Писание отвечает им: Бог гордьш противится, а смиренным дает благодать (Притч. 3, 34; Иак. 4, 6; 1 Пет. 5, 5). Затем, они не вникают в причину, почему Господь оставался безбрачным. Во–первых, Его невестой была Церковь. Потом Он не был обыкновенным человеком, чтобы по плоти нуждаться в какой–либо помощнице. И детей Ему не было необходимости иметь. Ему, Который живет вечно и есть Единородный Сын Божий. Но Сей Самый Господь говорит: Что Бог сочетал, человек да не разлучает (Мф. 19, 6; Мк. 10, 9). И еще: И как было во дни Ноя, ели, пили, женились и замуж выходили и домы строили, садили; и как было во дни Лота: так и будет в пришествие Сына Человеческого (Мф. 24, 37; 38, 39; Лк. 17, 28). И показывая, что это относится не к язычникам. Он добавляет: Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле (Лк 18, 8)? И опять: Горе беременным и питающим сосцами в те дни (Мф. 24, 19; Мк. 13, 17; Лк. 21, 23). Но и сие сказано аллегорически. Посему Он и «времени» не определяет, которое Отец положил в Своей власти (Деян. 1, 7), сим сказывая, что мир имеет существовать из рода в род.

Ответственность о детях

Что же касается до нашего мнения о браке, о пище и вещах сим подобных, то уже здесь, при начале наших рассуждений о сих предметах, мы выразим вообще наше мнение о них. Не нужно подпадать под власть страстей и не следует их голосом определяться в своих действиях, а ограничивать свои желания лишь самым необходимым. Мы не пожеланий чада (Ин. 1, 13), а воли. Кто женится, чтобы иметь детей, тот должен быть воздержным, и даже по отношению к своей собственной жене не питать пожеланий; конечно, он обязан ее любить, но в прижитии детей должен руководиться желанием честным и благопристойным. Ибо мы научены «попечения плоти не превращать в похоти, а вести себя благопристойно, как днем», ходя во Христе, Который есть наш солнечный день; устроять свою жизнь должны мы разумно, так чтобы она была отражением света Христова, познания о Нем, не предаваясь ни пированием и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти (Рим. 13, 13).

Не следует понимать воздержание односторонне, то есть в отношении лишь дел плоти; оно должно простираться и на все остальные вожделения, каким отдается чувственная душа наша, жаждущая наслаждения, не довольствующаяся необходимым. Воздержание состоит в малом обращении внимания на деньги, в заглушении сладострастия, в установлении на богатства и на театральные зрелища точки зрения возвышенной. Оно заключается далее в обуздании языка, в укрощении беспутных желаний, в представлении господства над ними разуму. Уже и ангелы некоторые, не сдержав своих страстей и побеждены будучи пожеланиями, не пали ли с неба на землю?

Но как скоро кто решился или оставаться девственным или соединиться брачными узами, нужно тому уже непоколебимым оставаться в своем раз принятом решении и никогда не уклоняться к худшему. Потому что кто, - чрез согласующиеся с духом Логоса чистоту и полноту воздержности, - непорочность своей жизни, в кругу раз им избранном, в состоянии усугубить и возвысить, то такая жизнь пред Господом получает тем больше достоинство. Если же кто, имея стремления к высшей славе, избранный им раз род жизни оставил бы, то каким образом после сего он и мог бы еще питать надежду на достижение совершенства? Нет, и безбрачие и брак предъявляют человеку свои особые требования и специальные обязанности, равно ценные в очах Господних. Так в браке почтенны заботы о жене и детях и об их содержании. Уже и обыденные обязанности брачного союза из супруга вполне доблестного делают род Провидения, так как ему приходится постоянно озабоченным быть благом семьи и стараться об удовлетворении всех нужд ее. Вот почему и требует Апостол, чтобы в епископы были поставляемы люди, чрез управление семьей подготовленные к попечению о целой церкви (1 Тим. 3, 4–5). Итак, каждый пусть будет занят делом исполнения лежащих на нем обязанностей «в том звании», которое проходил, когда был призван (к Христу), дабы ему быть свободным во Христе и получить награду, соответствующую его служению (1 Кор. 7, 22–24).

Беззаконный целибат

Начало мудрости, - говорит Писание, - есть страх Господень (Притч. 1, 7). Человек же совершенный все покрывает, все переносит из любви, угождая не человекам, но Богу (1 Кор. 13, 1–7; 1 Фее. 2, 4). Его поведение вызывает похвалы ему у народа не по тем последствиям оного, что каждый видит в том личную для себя пользу, а потому, что пример его похваляющими считается достоподражательным. Но кроме воздержных этого рода, сдерживающих неупорядоченные свои душевные порывы по сим мотивам, есть еще иного рода воздержные, оказывающиеся таковыми потому, что желают они удержать за собою раз приобретенные блага; в различении благ истинных от ложных они достигают величия неутрачиваемого; из оного и проистекают дела их и добродетели.

Случается ли непредвиденное несчастие какое, под покровительством своей добродетели гностик все–таки не оставляет своего образа действий, потому что в добром научном имуществе, ему свойственном, имеет он сокровище прочное, от него неотделимое; сокровищем же сим состоит познание вещей божеских и человеческих. Затем воздержание этого рода людей, воздерживающихся от вещей плотских из желания удержать за собою раз приобретенные духовные блага, и потому твердо, что ведение их никогда не может обратиться в неведение; добро их никогда не может злом стать. Вот почему наш гностик ест, пьет, женится не из–за себя самого и не в видах осуществления чрез брак главной цели своей жизни, но по необходимости. Я говорю, мудрец женится. Да, если это Логос повелевает ему и если это согласуется с его обязанностями.

Человек совершенный имеет в сем пример для себя в лице Апостолов. Да и вообще нужно сказать, что энергия человека заявляет себя не в уединении и не в жизни одинокой. С каким геройским мужеством сравниться может того мужество, кто в браке, имея детей, заботясь о семействе, состоя господином как над удовольствием, так и над выпадающим на его долю горем, по силе своей любви к Богу, однако же, остается в неразрывном союзе с Ним? Сколько затруднений приходится ему преодолевать при этом; как часто должен он вооружаться против искушений, ему преподносящихся в образе детей, жены, слуг, имущества. Бессемейный же уже вследствие этого самого свободен от множества соблазнов.

Так человек, занятый материальным своим домостроительством, хотя и уступает в деле своего спасения человеку свободному от этих забот, зато превосходит его тем, что по своим заботам об осуществлении истинного учения в реальной жизни представляет собою подобие, хотя и слабое, Провидения.

ОТЕЦ АЛЕКСАНДР ЕЛЬЧАНИНОВ (1881–1934)

ИЗ «ЗАПИСЕЙ»

Существует жизнь монашеская и жизнь в браке. Третье состояние - девственник в миру - чрезвычайно опасно, полно соблазнов и не всякому посильно. Кроме того, такие люди и для окружающих представляют большую опасность: сияние и красота их девственности, когда не понятно их непосредственное религиозное значение, есть притягательное брачное оперение, влекущее к себе и возбуждающее чувственность.

Брак - это преображение

Брак - это откровение и тайна. Мы видим в нем полное преображение человеческого существа, расширение его личности, новое видение, новое восприятие жизни и через это возрождение в новый мир в истинной полноте.

Индивидуализм нашего времени создает в браке особые трудности. И для преодоления их необходимы сознательные усилия обеих сторон, чтобы сделать брак истинным «хождением в присутствии Божием» (только Церковь в состоянии по–настоящему и до конца разрешить эти проблемы). И еще, - казалось бы, самое простое, но на деле самое трудное - твердая решимость отвести в браке каждому свое место: жене смиренно стать на второе место, мужу - подъять тяжесть и ответственность быть главой семьи. Если такая решимость и желание обнаруживаются, Бог всегда поможет на этом трудном и мученическом («Святии мученицы…» - во время хождения вокруг аналоя), - но вместе с тем и блаженном пути.

Брак, плотская любовь - величайшее таинство и тайна, так как через него осуществляется нечто наиболее реальное и вместе с тем наиболее таинственное из всех возможных форм человеческого общения. Качественно, брак дает нам возможность подняться над обычными правилами человеческих отношений и войти в сферу чудесного и сверхчеловеческого.

В плотской любви, помимо ей одной присущей ценности, Бог даровал этому миру часть Своего всемогущества: человек творит человека, новая душа входит в мир.

Полнота жизни

Человек может войти в структуру этого мира только через свою семью.

Ни мужчина, ни тем более женщина не обладают в браке никакой властью друг над другом. Насилие над волей другого, хотя бы совершенное во имя любви, убивает саму любовь. И тогда возникает вопрос: надо ли подчиняться такому насилию, раз в нем кроется опасность для самого дорогого? Бесчисленное количество несчастных браков наблюдается именно от того, что каждая сторона считает себя собственником того, кого любит. Отсюда почти все трудности в браке. Но величайшая мудрость его скрыта в том, чтобы дать полную свободу тому, кого любишь: наш земной брак - подобие брака небесного (Христа с Церковью), а там - полная свобода.

О женщине сказано - «немощный сосуд». Эта «немощь» заключена главным образом в подвластности женщины природным стихиям - в ней самой и вне ее. В силу этого - слабый самоконтроль, безответственность, страстность, слепота в суждениях. Почти ни одна женщина не свободна от этого, она - раба своих страстей, своих антипатий, своего «хочется». Только в христианстве женщина может стать равной мужчине, подчинив высшему началу свой темперамент, приобретая благоразумие, терпение, правильное суждение и мудрость, потому что в этих условиях возможна ее истинная дружба с мужем.

Как грустно и неполно существование девушки и какая полнота существования у женщины. Никакой любовный роман не может заменить брака. В любовном романе люди являются в пышности, в расцвете, но это не они сами, а их призрачная, приукрашенная действительность, где жизнь каждого из двух - непременно поза, хотя бы простительная и невинная.

Только брак может даровать человеку полноту познания другого человека - это чудо ощущать, осязать видеть другую личность так же неповторимо и единственно, как и познание Бога. По этой причине можно сказать, что до брака человек как бы скользит над жизнью, наблюдая ее со стороны, и только в браке погружается в самую жизнь, входя в нее через другую личность. Это наслаждение истинным познанием и истинной жизнью рождает то чувство завершенной полноты и удовлетворенности, которое делает нас богаче и мудрее.

Дети

Но эта полнота приобретает еще большую глубину в том, что двое, согласных и объединенных людей, дают начало третьему - своему ребенку.

Здесь–то и появляются непредвиденные трудности: вместо всеобъемлющей полноты обнаруживается взаимное непонимание, протесты и почти неизбежное отделение ребенка от нас. Двоица не может стать совершенной троицей. Почему так устроено? Что это, неминуемая неудача? И можем ли мы предпринять что–либо со своей стороны для предотвращения подобного? Тот, кому мы дали жизнь, есть частичка нас самих - наша плоть и кровь и душа. В ребенке мы узнаем наши собственные привычки и склонности - откуда же тогда появляется это всеразрушающее противоречие?

Я думаю, что добрая супружеская пара произведет на свет доброго ребенка, который продолжит свое дальнейшее развитие по законам совершенства. Но если у супругов существует какой–то неразрешенный конфликт как противоречие, ребенок будет отпрыском этого противоречия и продолжит его. Если супруги, находясь в антагонизме, примирятся только внешне и не пойдут по пути завоевания новых высот, это, несомненно, отразится и на их ребенке.

Другое пояснение: в ребенке вместе с душой и телом, полученным от нас, существует и нечто новое, иное, индивидуальное и существенное - единственная и неповторимая личность со своим собственным путем в жизни.

И потому при воспитании самое важное для детей - видеть своих родителей живущими напряженной внутренней жизнью.

Семейные проблемы

Философия семейных ссор: чаще всего они - результат упреков жены в адрес мужа, может быть и заслуженных (гордость). Но их необходимо выслушать хотя бы для того, чтобы обнаружить первопричину этих ссор, которые часто происходят от страстного желания жены видеть своего мужа лучше, чем он есть на самом деле, а также от ее идеалистической настроенности. В таких случаях жена начинает стыдить своего мужа, а он в свою очередь упрекает ее. Женатый мужчина особенно склонен к тому, чтобы опираться на эмпирические факты. Жена старается отклонить от этого своего мужа, она ждет от него большего.

В этом смысле семейные раздоры, как это ни странно, являются доказательством того, что уже дает брак (а не только того, что ожидается в будущем): и в том новом человеческом существе, в которое слились двое, жена играет роль совести.

Вот почему ссоры между близкими людьми даже полезны - потому что в огне ссоры сгорает весь мусор обид, недоразумений, накопившихся иногда за долгое время. И после взаимного объяснения и исповеди наступает чувство полной ясности и спокойствия - все выяснено, ничего не тяготит. Тогда высвобождаются именно способности души и, входя в общение друг с другом, договариваются до удивительных вещей, достигается полное единодушие, единомыслие.

Любовь - это праздник

В браке праздничная радость первого дня должна продлиться на всю жизнь; каждый день должен быть праздником, каждый день муж и жена должны быть новы и необыкновенны друг для друга. Единственный путь для этого - углубление духовной жизни каждого, постоянная работа над собой.

Брачная любовь - это такая драгоценность, и потерять ее так ужасно - а иногда она исчезает из–за пустяков. Нам следует направить все свои мысли и усилия к сохранению и упрочению этой любви (не забывая о ее божественном характере). Все остальное придет само собой.

План поучения о браке

Тезис: Брак - благословенное Богом учреждение: Кана Галилейская, плодитесь и размножайтесь (Быт. 9, 1), таинство брака брачная церемония. Все во благо.

Антитезис: Хорошо вам оставаться, как я (1 Кор. 7, 8); сто сорок четыре тысячи девственников, которые были искуплены от земли и не осквернились с женами (Откр. 14, 3–4); скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царствия Небесного (Мф. 19, 12); отсутствие святых, прославленных за семейные добродетели.

Синтез: Все это осуществлено ради нашей пользы, ради нас всех, зараженных грехом, включая и состо–ящих в браке: Адам и Ева сотворены до падения; «Песнь Песней»; евангельская символика: «брачный пир», жених и невеста - Христос и Церковь, Тайна сия велика (Еф. 5, 32).

Приложение 3. Каноническое право, Литургическая практика

КАНОНИЧЕСКОЕ ПРАВО

Православное каноническое право основано на собрании древних текстов, отражающих дисциплину и практику первого тысячелетия христианской истории, а именно:

Правила семи Вселенских Соборов;

Правила, изданные на основании постановлений поместных соборов, которые позже приобрели всеобщее значение;

Святоотеческие правила, то есть советы и указания, данные Отцами Церкви и принятые соборами.

Шестой Вселенский Собор (правило 2) принял и подтвердил собрание 85 Апостольских правил, отражающих обычаи Антиохийской Церкви IV века.

Эти правила составляют основу всех современных законов и решений местных властей, православных патриархатов, автокефальных церквей. В странах, где православие было или является государственной религией, государство принимало эти каноны в качестве руководства для разработки своего законодательства.

Уже первое знакомство с каноническими текстами показывает, что они являются не системой, не кодексом, а, скорее, случайно объединенными правилами, появляющимися в связи с различными проблемами христианской жизни. Некоторые каноны отражают ситуации, не имеющие никаких аналогов в современном мире. Другие касаются вечных ценностей и поэтому остаются главным критерием и в нашей жизни. Церковь, и в особенности епископы, ответственна за правильное истолкование и применение канонов, в связи с возникающими современными проблемами.

Церковь - «столп и утверждение» истины - провозглашает и защищает вечную и неизменную истину, почему она всегда должна оставаться последовательной в своих суждениях. Но поскольку мы живем в меняющемся мире, способы выражения истины и ее защиты неизбежно меняются. Некоторые канонические тексты со временем теряют свое значение, и тогда Церковь вправе применить другие и лучшие методы защиты истины или социальных ценностей, заключенных в канонах. Например, всякий согласится, что 54–е правило Шестого Вселенского Собора, запрещающее брак двух братьев на двух сестрах, в настоящее время потеряло свою актуальность как отражающее социальные идеи другой эпохи и не заключающее в себе какой–либо непреходящей идеи божественного или человеческого характера. Модернизация и исправление устаревших канонов стоят на повестке дня предстоящего Собора Православной Церкви.

В то же время Церковь обязана изъяснять каноны современным языком. Но, поступая так, она не должна забывать об основных элементах христианской веры: современный язык должен быть не только средством перевода; он должен выражать те основы, на которых стоят каноны и их незыблемый авторитет, так как многие каноны издавались именно с целью выразить христианскую веру.

Православная Церковь проявляет особую строгость в применении древних правил к членам клира - к тем, кто призван проповедовать Евангелие не только словом, но и примером собственной жизни. В отношении к мирянам она часто применяет принцип «ойкономии», снисходя до условий человеческой жизни и принимая во внимание конкретные ситуации.

Ниже мы приводим собрание канонических текстов, иллюстрирующих церковную позицию по вопросам брака.

Брак честен

Если кто порицает брак… да будет под клятвою (Гангрский Собор, правило 1).

Если кто девствует или воздерживается, удаляясь от брака, как гнушающийся им, а не ради самой доброты и святыни девства, да будет под клятвою (тот же Собор, правило 9).

Если кто из девствующих ради Господа будет превозноситься над бракосочетающимися, да будет под клятвою (тот же Собор, правило 10).

Если какая–либо жена оставит мужа и захочет уйти, гнушаясь браком, да будет под клятвою (тот же Собор, правило 14).

Обязательный союз веры

Не должно мужчине православному с женщиной еретичествующей соединяться, ни православной женщине с мужчиной еретиком сочетаться. Но если кто–нибудь допустит что–либо подобное, сделанное кем–либо, брак считать нетвердым, и незаконное сожитие расторгать… Но если некоторые, будучи еще в неверии и не будучи причтены к стаду православных, сочетались между собою законным браком, потом один из них, избрав благое, прибегнул ко свету истины, а другой остался во узах заблуждения… и если притом неверной жене угодно сожительствовать с мужем верным, или, напротив, мужу неверному с женою верною, то да не разлучаются, по божественному Апостолу: Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим (1 Кор. 7, 14) (Шестой Вселенский Собор, правило 72).

Отлучение второбрачных

О троебрачных и многобрачных мы положили то же правило, какое и о второбрачных, по соразмерности. Второбрачных отлучают на год, а другие на два, троебрачных же на три, а часто и на четыре года, и нарицают таковой союз уже не браком, но многоженством, или паче наказанным блудом… Впрочем, не должно вовсе заграждать для них вход в Церковь, но удостаивать их слушания Писаний два или три года, а после этого допускать до стояния (вместе с оглашенными), но удерживать от приобщения святыни, и так, показывающих некий плод покаяния, восстановлять на место общения (святого Василия Великого правило 4).

Второй брак не венчается в Церкви, а сочетавшиеся не допускаются к Пречистым Тайнам два года; в случае третьего брака - пятилетнее отлучение от Причастия (святого Никифора Исповедника, патриарха Константинопольского правило 2) .

Мы провозглашаем, общим мнением и решением, начиная с 920 года, чтобы никто не смел вступать в четвертый брак и чтобы всякий, пожелавший такого сожительства, был отлучен от церковного богослужения и ему не было бы позволено входить в святой храм, пока он не оставит названного сожительства… Так же, снисходя к человеческим немощам… мы выносим следующее постановление относительно третьих браков:

Если мужчина достиг сорока лет и хочет вступить в третий брак, пусть ему это будет разрешено, но он должен будет воздержаться от причастия до пятидесятилетнего возраста, и даже тогда он не будет подходить к причащению, исключая день спасительного Воскресения Христа Бога нашего (день Пасхи). Мы издаем это правило для тех, у кого нет детей от предыдущих браков, но если у них есть дети, третий брак после сорокалетнего возраста непозволителен;

Если мужчина 30 лет и у него есть дети от предыдущих браков и он хочет вступить в третий брак, пусть воздерживается от причащения до сорока лет, и тогда будет достойным таинств только трижды в течение года: первый раз в День славного Воскресения Христа Бога нашего; второй - на Успение Пречистой Госпожи нашей Богородицы и третий - на Рождество Христа Бога нашего. Если у него не было детей и, поскольку похвально желание иметь детей, третий брак будет прощен в соответствии с только что установленными покаянными правилами (Константинопольский Собор 920 г., также известный, как «Том Единения»; сокр. перевод).

Покаяние за брак после развода

Жена, оставившая мужа, если выйдет за другого, есть прелюбодейца… Если же будет усмотрено, что она оставила мужа без причины, то он достоин снисхождения, а она епитимий. Снисхождение же ему будет оказано в том, что он будет в общении с Церковью. Но тот, кто оставляет жену, с которой сочетался законно, и вступающий в брак с другой, по слову Господа (Лк. 16, 18), повинен суду прелюбодеяния. Установлено же правилами Отец наших, таковым год быть в разряде плачущих, два года в числе слушающих чтение Писаний, три года в припадающих, и в седьмый стоять с верными, и так сподобиться причащения, если со слезами каяться будут (Шестой Вселенский Собор, правило 87).

Брак духовенства

Если кто о пресвитере, вступившем в брак, рассуждает, что не должно причащаться приношения, когда он совершил литургию, да будет под клятвою (Гангрский Собор, правило 4).

Поскольку мы узнали, что в Римской церкви, в виде правила, предано, чтобы те, которые должны быть удостоены рукоположения во диакона или пресвитера, обязывались не сообщаться более со своими женами, то мы, последуя древнему правилу апостольского благоустройства и порядка, соизволяем, чтобы сожитие священнослужителей по закону и впредь пребыло ненарушенным, отнюдь не расторгая союза их с женами и не лишая их взаимного в приличное время соединения. Итак, если кто окажется достойным рукоположения в иподиакона, или во диакона, или во пресвитера, таковому отнюдь да не будет препятствием к возведению на таковую степень сожитие с законною супругою… дабы мы не были принуждены сим образом оскорбить Богом установленный и Им в Его пришествии благословенный брак. Ибо глас Евангелия вопиет: Что Бог сочетал, того человек да не разлучает (Мф. 19, 6; Мк. 10, 9). И Апостол учит: Брак у всех да будет честен и ложе непорочно (Евр. 13, 4); также: Соединен ли ты с женой? не ищи развода (1 Кор. 7, 27) (Шестой Вселенский Собор, правило 13).

Запрет второго брака священников

Кто по святом крещении двумя браками обязан был или наложницу имел, тот не может быть епископом, ни пресвитером, ни диаконом, ни даже вообще в списке священного чина (Апостольское правило 17).

Тот, кто взял в супружество вдову, или отверженную от супружества, или блудницу, или рабыню, или актрису , не может быть епископом, ни пресвитером, ни диаконом, ни даже вообще в списке священного чина (Апостольское правило 18).

Запрет брака после рукоположения

Повелеваем, чтобы из вступивших в клир безбрачными, желающие вступали в брак одни только чтецы и певцы (Апостольское правило 26).

Пресвитер, если вступит в брак, да низвержен будет от своего чина… (Неокесарийский Собор, правило 1).

Поскольку объявлено в Апостольских правилах, что из производимых в клир безбрачных только чтецы и певцы могут вступать в брак, то и мы, соблюдая сие, определяем: да отныне ни иподиакон, ни диакон, ни пресвитер не имеют позволения, по совершении над ними рукоположения, вступать в брачное.сожительство; если же посмеет так поступить, да будет низвержен. Но если кто из поступающих в клир восхощет сочетаться с женою, по закону брака, таковый да творит сие прежде рукоположения во иподиакона, или в диакона, или в пресвитера (Шестой Вселенский Собор, правило 6).

Безбрачие епископов

Жена производимого в епископское достоинство, предварительно разлучившись с мужем своим, по общему согласию, по рукоположении его в епископа, да вступит в монастырь, далеко от обитания сего епископа созданный, и да пользуется содержанием от епископа. Если же достойной будет, да возведется и в достоинство диакониссы (Шестой Вселенский Собор, правило 48) .

Благословение Церкви

Отношение к усыновлению детей в древности было скорее безразличным, и в том, что оно совершалось без молитв и сакраментального акта, не видели никакого нарушения. Не будучи в состоянии предписать какую–нибудь строгую формальность относительно брака, допускали случаи, когда он оставался без согласования. Но даже если будет найдено объяснение положению дел в древности, все равно нет оправдания тому, что мы, достигшие, по милости Божией, более высокого и более святого уровня социальной жизни, пренебрегли одним из этих двух учреждений.

У нас поэтому есть предписание, чтобы усыновление детей совершалось со святыми молитвами (новелла 24). Мы в настоящее время также повелеваем, чтобы браки утверждались священным благословением и, если супруги с пренебрежением будут относиться к этому, их сожительство во всякое время не будет считаться браком и они не будут пользоваться законными правами брака. Ибо существует либо целибат, либо брак. Ты желаешь вступить в брак? Соблюдай законы брака. Тебе не нравится брак? Тогда прими целибат, но не прелюбодейство и не притворный целибат.

(Новелла 89 императора Льва VI (886–912), изданная в период между третьим и четвертым браками императора.)

ЛИТУРГИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА

СВЯТОЙ СИМЕОН ФЕССАЛОНИТСКИЙ

О БРАКЕ И ПРИЧАСТИИ

Святой Симеон, архиепископ Фессалонитский, является автором известного комментария к различным службам и таинствам Церкви, совершавшимся в его время. Описывая обряд венчания, он сообщает, что священник читает молитвы вместе с молитвой Господней. Святой Симеон говорит: Вслед за тем иерей прикасается к святой Чаше преждеосвященных Даров и возглашает: «Преждеосвященная Святая Святым». И, когда все запоют: «Един Свят, един Господь», - потому что Он - единое освящение и мир, и единение сочетания рабов Своих, - иерей приобщает новобрачных, если они достойны. Они должны быть приготовлены, чтобы и достойно повенчаться, и честно вступить в супружество: потому что конец всякого священнодействия и запечатление всякого божественного таинства - Священное Причащение. И прекрасно делает Церковь, что приготовляет Божественные Дары в умилостивление и благословение сочетающихся, как бы присутствовал на браке Сам, Подающий и Сущий, для мирного единения их и единомыслия. Поэтому вступающие в брак должны быть достойны причащения, и, как чада Божий, должны сочетаться в святом храме - доме Божием, как бы пред лицем Божиим: так как в Дарах присутствует Сам Священнодействуемый, и предлагается и является посредником между нами. Потом «иерей преподает им из общей Чаши, между тем как поют: «Чашу спасения прииму». Это делается ради Пресвятых Даров и в знамение единения в благомыслии о Боге и потому, что благомыслие их будет происходить от мира и единомыслия. Недостойным причащения, как, например, двоеженцам и подобным, не преподаются Божественные Дары, а только общая Чаша - в освящение отчасти, благое общение и единение в благословении Божием».

10. Ср. Эвхологион Х в., найденный в библиотеке Синайского монастыря; текст у А. А. Дмитровского «Описание литургических рукописей». Киев, 1901. С. 31. Это практика греческих церквей. И в наше время поют причастный стих в момент венчания.

11. А. Катанский. К истории о брачном праве. - «Христианское чтение», СПб., 1880. С. 112, 116.

12. Противоположное мнение выражено С. В. Троицким в его замечательной книге «Христианская философия брака», кажется, нуждающейся в более строгом богословском или каноническом обосновании.

13. Servise book of the Holy Ortodox–Catholic apostolic lharep, crip. J. F. Hepgood, испр. изд. Brooklyn, N. Y. 1956. P. 305.

14. О православной точке зрения(весьма отрицательной) на " интеркоммунион " между разделенными христианами см. в St. Vladimir "s Seminary Quartery, vol. 12, 1968, Nos, 3–4.

15. Заметьте, что текст, касающийся развода по причине «нечистоты», основан только на Евангелии от Матфея. В словах самого Христа нет запрещения развода, как говорится об этом у евангелистов Марка и Луки.

16. См. особенно 22–ю новеллу Юстиниана.

17. Рабство и «показные дела» рождают подозрение в легкомыслии относительно нравов .

18. В русском издании отсутствует (примеч. пер.).

19. В Древнем мире жизнь в прелюбодеянии считалась неизбежной для рабов и актеров.

20. Мы говорили об исторических причинах, которые объясняют, почему Церковь VI и VII столетий запретила браки мужчинам, готовящимся к епископскому служению. Настоящее правило, на первый взгляд кажущееся противоречащим принципу нерасторжимости брака, раньше ясно и правильно понималось всеми, а сейчас применяется очень редко. В настоящее время предпочитают избирать на епископское служение лиц из монашествующих или вдовых белых священников.